– Не сможем. А вот спугнуть, отогнать – это вполне. Достаточно будет воя волков, и табун разбежится. Татары останутся без коней. Это дало бы нам преимущество.

– Так долго ли завыть волком, – сказал Бессонов.

– Погоди, Гордей, думаю.

– Правильно. На то и воевода, чтобы не только саблей махать, но и головой думать.

Вскоре у княжича был готов план действий. Он приказал собраться всем воинам, за исключением наблюдателя и, естественно, Баймака, находящегося у затона.

Дмитрий был краток.

Он довел до дружинников суть своего замысла и осведомился:

– Какие будут вопросы?

Вопросов ни у кого не было. Каждый воин знал, что ему делать.

– Тогда начинаем. Помните, в главный шатер иду я с Гордеем. Более никто. Вперед, братья!

Над поляной трижды каркнула ворона.

– Это нам! – воскликнул Баймак. – Пошли, да аккуратнее, сперва по кустам, потом с обрыва в воду.

Служивый татарин и мужики из Дерги уже успели приготовиться к захвату ладьи. На них была лишь исподняя одежда и ножи. Тяжелые доспехи и оружие лежали на берегу.

Баймак первым вошел в воду и тут же опустился в нее с головой. Ладья и стояла здесь именно потому, что у самого обрыва было глубоко. Когда татарин вынырнул, Пятак и Ермак тоже были уже в воде.

Они вплавь добрались до высокого борта. Благо с этой стороны была спущена сеть. По ней все трое поднялись на борт и вывалились на палубу возле единственной небольшой каюты. Во время плавания в ней обычно находились кормчий и воевода отряда, пребывавшего на ладье.

Сейчас же на судне были только два татарина. Один сидел на носу у пушки. Она лежала в пазу ящика, привязанного к носу двумя канатами и оснащенного колесами для возвращения орудия после выстрела в исходное положение. В носу судна было прорублено отверстие, чрез которое стреляла пушка. Этот татарин смотрел на реку. Второй разлегся на корме.

Они увидели мокрых «водяных» слишком поздно, когда те уже сблизились с ними. Баймак пошел на того, который смотрел на реку у пушки, Пятак и Ермак – на татарина, развалившегося на корме. Охранники едва успели вскрикнуть. Острые ножи пронзили их насквозь.

Баймак вытер лезвие об одежу убитого стражника, обошел пушку. Справа от нее стоял бочонок пороха. Там же лежали ядра и груда камней средней величины, так называемого дроба, предшественника картечи.

К пушке подошел Ермак, сноровисто забил в нее порох, дроб, пыжи.

– И зачем это надо? – спросил Баймак.

– Авось пригодится.

Служивый татарин согласно кивнул и дважды каркнул по-вороньи.

Ему тут же ответила кукушка. Но голосила она совсем недолго. Если бы кто-то загадал, сколько ему жить осталось, то явно был бы недоволен. Получалось всего три года.

Этот сигнал означал, что всем надо приготовиться к бою.

Княжич дал отмашку. Из северо-восточной балки показались лучники Дрога и Дрозд. Немного правее от леса по неглубокому буераку выдвинулся Истома Уваров.

Савельев внимательно следил за перемещениями стрелков. Он видел, как они заняли исходные позиции, и дал сигнал Бессонову выдвигаться вперед. В группу Гордея входили Кулик, Нестеров и Черный с конями Дроги и Дрозда, которые должны были присоединиться к ним во время атаки. Дружинники прошли лесом до позиций лучников.