Вальдерон недоуменно нахмурился и скрестил руки на груди.

— Должен признать, милорд Бастельеро, я не совсем понимаю цель вашего визита. Прошу простить, — быстро добавил он. — Но, если слухи об Академии правдивы, то…

«То там творится еще и не такое! — перевел Грегор многозначительную паузу Вальдерона. — Проклятье! Трижды проклятье! Что он себе позволяет, этот профан?!»

— Из-за неразумного поведения вашего сына, — веско произнес он, — могла быть разрушена репутация девицы, за которую отвечаю я. Лично я. Можете считать, что пострадала бы моя честь.

— Это было бы весьма прискорбно, — согласился Вальдерон с любезностью, отчетливо отдающей издевательством. — Что ж, если дело обстоит таким образом, то мой сын, несомненно, был преступно беспечен. Но поверьте, милорд, Вальдероны всегда платят свои долги. Аластор поступит так, как должно поступать мужчине и дворянину. Если происхождение этой девицы достаточно высоко, мы в самом скором времени заключим помолвку. Вас не затруднит назвать ее имя, чтобы я мог как можно скорее навестить… будущих родственников?

«Помолвку? Помолвку?! Да что он себе возомнил? Чтобы девочка из Трех Дюжин вышла за какого-то провинциального дворянчика, который всю жизнь просидит в своем имении? О, для Вальдеронов этот брак будет невероятной удачей! И даже если Ревенгары возмутятся столь наглому предложению, нет никаких сомнений, что брак одобрит лично Малкольм, попроси его об этом Джанет Вальдерон! А что потом? Свадьба в семнадцать лет и, разумеется, прекращение учебы — ведь в их глуши девчонке никогда не понадобятся ни орденский перстень, ни знания?! Нет, — поклялся Грегор, сцепив зубы. — Никогда. Пока я жив, дочь Дориана за сына Джанет Вальдерон не выйдет!»

— Вам нет нужды навещать ее родителей, тем более что отец девицы недавно погиб, а мать, как вы понимаете, не принимает гостей из-за траура, — сказал он с тем спокойствием, от которого бледнели штабные офицеры. — Что же до происхождения юной леди, оно достаточно высоко, чтобы о ее помолвке, а тем более о браке с вашим сыном не могло идти и речи. Аранвены, Эддерли, возможно, Кастельмаро — но не Вальдероны! Я всего лишь хочу, чтобы ваш сын никогда больше не оказался рядом с ней. Вы понимаете меня, милорд? Никаких явных и тайных встреч, никаких писем или устных весточек.

— Нет, милорд, — холодно ответил Вальдерон. — Я вас не понимаю. Кровь Вальдеронов благородна не менее, чем кровь любого дворянина Дорвенанта, даже и ваша, пусть наш род и не так стар и славен. Вальдероны честно служили и служат королю и на войне, и в мире, хоть и не удостоились Ордена Льва. И уж не полагаете ли вы, что юноше шестнадцати лет можно просто запретить встречи с девицей, которая ему дорога? И лишь потому, что эти встречи не по душе ее наставнику? Да помилуйте, я не знаю ни одного юнца, которого подобный запрет не раззадорит еще больше!

— Меня не касается, как именно вы удержите сына от встреч и переписки, — равнодушно бросил Грегор. — Но если вы этого не сделаете… Не далее как вчера утром ваш сын бросил мне вызов. Не должно ли и мне поступить как мужчине, дворянину и офицеру Его Величества и принять его, как только юному лорду… Аластору, кажется… исполнится семнадцать?