На секунду Лайам закрыл глаза.
– Ты помнишь, что у нас по договору осталось три дня? – спросил он.
– Угу.
По ее тону ничего нельзя было понять. Лайам обругал себя за попытку начать этот разговор, когда они лежат рядом и смотрят в небо. Он перевел дыхание.
– Мне хочется знать, что ты думаешь. Я имею в виду Гарри. – Во рту у него неожиданно пересохло. – Ты за меня или против меня?
Софи долго молчала, потом произнесла:
– Ты помнишь тот вечер, когда сам уложил Гарри в постель? Я пробралась через холл и встала под дверью спальни, чтобы все услышать.
Лайам нахмурился:
– Зачем? – А он-то считал, что она доверяет ему.
– Из любопытства, наверное. Кроме того, я почувствовала себя немного одинокой.
Он сжал ее руку:
– Тебе следовало присоединиться к нам.
– Нет, вам необходимо было побыть вдвоем. – Она помолчала. – Ты рассказал ему о Лукасе.
– Гарри, повзрослев, захочет все узнать о своем отце. Я попытался выяснить, смогу ли это сделать – поговорить с ним о Лукасе.
– Это замечательная мысль.
Ее слова согрели Лайама.
– Ты представляешь, как злился я на Лукаса за то, что он сдался? Что не стал бороться за свою жизнь?
– О, Лайам…
– Я обвинял себя в его смерти, потому что так мне было легче.
Лайам почувствовал, что Софи хочет встать. Он сжал ее руку, безмолвно моля о том, чтобы она не шевелилась. Если бы Софи захотела утешить его, он принял бы ее ласку. Но потом они оба пожалели бы об этом.
Через секунду она в ответ сжала его руку и осталась лежать на спине.
– Должно быть, он очень сильно страдал и находился в отчаянии, – заметила Софи.
– Ты права.
– Ты до сих пор злишься на него?
– Немного, – признался Лайам и грустно улыбнулся. – Недавно я понял, что никогда не перестану оплакивать его. Потрясающее открытие, да?
– Это трудно понять, пока сам не потеряешь близкого человека, – пробормотала она.
Ее мать, ее сестра… Лайам никогда не сомневался, что она его понимает.
– Я принял решение вспоминать о Лукасе только хорошее. Ради Гарри. И ради самого себя.
Ее улыбка была такой же яркой, как молния в бурю, способная осветить все небо.
– Я очень рада.
– Я хочу стать для Гарри самым лучшим отцом. И меня интересует твое мнение.
Поджав губы, Софи внимательно вгляделась в его лицо. Сердце Лайама забилось сильнее.
– Знаешь что? Сегодня, мне кажется, я слышала твой смех.
Она дразнит его!
– Да, конечно. Я обнаружил, что дети оказывают благотворное воздействие на людей. – Если честно, когда Софи была рядом, ему очень легко было смеяться.
Конечно, и он, и Гарри обязательно будут смеяться, когда она уедет, но они будут скучать о ней.
Она вернется, чтобы их навестить.
Или… может, задержится здесь ненадолго?
Если он попросит.
Лайам помрачнел:
– Означает ли это, что ты посоветуешь Эмми?..
– Я скажу ей, что ты достоин того, чтобы усыновить Гарри! – Их взгляды встретились. – Да, скажу.
– Спасибо.
– Не надо благодарить меня… Эй, Лайам!
– Что?
– Ты сломаешь мне руку.
Он немедленно разжал пальцы. Софи не сводила с него глаз.
– Однако окончательное решение не за мной, а за Эмми, – напомнила молодая женщина. Внезапно она отвела глаза в сторону: – Есть еще одна вещь, о которой я хочу рассказать.