— Как это «ничего не значит»?! — возмущенно заорал Айк, трусливость которого пропадала, как только его значимость в этом мире ставилась под сомнение. — Вы и вправду думаете, что адмирал, у которого молоко на губах не обсохло, мог без Пападакиса в одиночку справиться с «Абдул Кадиром»?! Вы недоумки, без меня, Сашка и все его дружки давно бы мертвыми летали по разгерметизированным отсекам своего «Одинокого»! Кто помог перехитрить капитана османского линкора и заманить того в ловушку, а?! Александр Иванович, не молчи, подтверди, что без меня и моей «Македонии» у тебя бы ничего не получилось…

Айк начал трясти меня за плечо.

— Не думаю, что подтверждение этого факта тебе как-то поможет, — покривился я, исподлобья посмотрев на суровое выражение лица Рабах, — но если это так принципиально, то да, я сумел захватить «Абдул Кадир» в том числе с помощью капитана Пападакиса…

Айк победно уставился на янычар, вроде, ну что я вам говорил.

— Хорошо, тогда толстого в расход, — решила лейтенант долго не думая.

— Почему в расход?! — побелел Пападакис. — Возьмите меня в плен, как и Василькова!

— Ты слишком незначительная фигура, — пояснила Рабах. — Контр-адмирала я приволоку к нашему султану на веревке — это смертельный враг Османской Империи и он достоин умереть лично от рук моего господина. А ты, — девушка посмотрела на Айка, и носком бронированного ботинка чиркнула по земле, — не дороже вот этой пыли под ногами, а так как участвовал в боях с нами, просто сдохнешь здесь…

— Да что за вселенская несправедливость! — запищал Айк, оборачиваясь ко мне. — Кто тебя Александр Иванович за язык тянул? Теперь вот расстреляют…

— Ты же сам попросил подтвердить, — я возмутился тем, что Пападакис в итоге хочет меня сделать крайним. — Определись сначала в своих желаниях, а потом верещи…

— Я жить хочу, — прикрикнул Айк, — и по возможности, жить хорошо…

— Ну, извини, не всегда происходит то, что нам хочется…

— Вы закончили выяснять отношения? — прервала нас Рабах. — Хорошо…

Лейтенант включила локальный канал связи с янычарами.

— Всех находящихся в карьере работников собрать и построить у челнока, — приказала она.

Штурмовики бросились выполнять распоряжение и сгонять всех заключенных на пятачок перед шаттлом. Вскоре здесь выстроилась огромная толпа людей в оранжевых рабочих комбинезонах более чем в триста человек. Янычары в своей манере, долго не уговаривая, а выбивая зубы и ломая руки всем нежелающим подчиняться, построили зэков в несколько шеренг перед своим командиром.

Нас с Айком лейтенант держала рядом с собой, подобно вип персонам. Я посмотрел на нестройные ряды заключенных, большинство лиц смотрящих на меня были хмурыми и сосредоточенными. Я сначала не обратил на это внимание, ибо голову мою занимали мысли о том, как спасти Айка от расстрела, а самому избежать позорного пленения. Но чем дольше я наблюдал за людьми вокруг, тем очевидней вырисовывался план моих дальнейших действий.

Странно, а может, это только для меня необычно было наблюдать, как вроде бы лишенные свободы, отрицающие систему и ненавидящие государственную машину люди, сейчас, когда чужаки их согнали, подобно скоту в стадо, смотрели на них такими ненавидящими глазами, будто на своих кровных врагов. Похоже, у русских ненависть к захватчикам в генетическом коде прописана, а своих собственных можно и потерпеть…