— Вы его еще не взяли? — спросила Сольвейг и слегка дотронулась до руки Патрика.

— К сожалению, мы пока еще очень мало знаем. А что врачи говорят, как его состояние?

Роберт покачал головой.

— Нет, но они все еще его оперируют, там что-то случилось с давлением в голове. Они ему всю голову вскрывают. Во я удивлюсь, если какие-нибудь мозги найдут.

— Роберт!

Сольвейг повернулась и рассерженно цыкнула на Роберта. Патрик понимал, почему он это сказал. Роберт не находил себе места и неловкой шуткой пытался скрыть свое беспокойство и облегчить тяжесть на душе. Патрик иногда и сам делал то же самое, бывало, что и помогало.

Сольвейг опять вернулась на свое место. Патрик пододвинул к себе что-то среднее между креслом и стулом и тоже сел.

— Что за сволочь могла сделать такое с моим мальчиком? — риторически спросила Сольвейг, раскачиваясь назад и вперед на своем стуле. — Я видела, как Йохана отделали, когда его уносили: он был на себя не похож — словно другой человек. Везде кровь, одна кровь.

Линда вздрогнула, ее лицо сморщилось. Роберт никак не прореагировал, на этот раз он промолчал, неподвижно глядя в одну точку. Когда Патрик повнимательнее посмотрел на его черные джинсы и куртку, он заметил на них пятна: совершенно очевидно — кровь Йохана.

— Так, значит, вы ничего не слышали и ничего не видели вчера вечером?

— Нет, — раздраженно ответил Роберт. — Мы, блин, другим легашам все застучали, до донышка. Хрен ли надо?

— Мне действительно очень жаль, но я обязан задавать эти вопросы. Так что, будьте добры, поговорите со мной.

В голосе Патрика слышалось искреннее сочувствие. Быть полицейским и делать свою работу часто очень не просто — в таких, например, ситуациях, как эта, когда приходится вторгаться в жизнь других людей, которые, мягко говоря, заняты совсем другими мыслями. Но неожиданно Патрик получил поддержку от Сольвейг:

— Хорош, Роберт, кончай это дело, помогай лучше. Мы все должны сделать, чтобы им помочь. Пусть они поскорее этого гаденыша словят, который с нашим Йоханом это сделал. Понял или как? — И Сольвейг повернулась к Патрику. — Мне кажется, я слышала что-то, какой-то шумок как раз перед тем, как Роберт мне кричать начал. Но мы ни черта не видели ни до того, как нашли его, ни потом.

Патрик кивнул и затем спросил Линду:

— А ты, случайно, не видела Якоба вчера вечером?

— Нет, — ответила Линда удивленно. — Я была в усадьбе, а он, наверное, у себя дома, в Вестергордене, мне так кажется. А что, почему ты спрашиваешь?

— Да по всему выходит, что он так и не вернулся домой вчера вечером. Вот я и подумал, что, может быть, ты его видела.

— Нет, я же сказала: не видела я его. Лучше спроси у мамы или у папы.

— Мы уже спрашивали. Они его тоже не видели. А ты не знаешь, куда бы еще он мог поехать?

На лице Линды появилось беспокойство.

— Нет, а зачем ему куда-то ехать?

Она задумалась, и потом, казалось, ее осенило:

— Он ведь мог поехать в Булларен и там заночевать. Хотя вообще-то раньше он так никогда не делал, но…

Патрик хлопнул себя по коленке. Вот черт, какой-то приступ тупости. Как он не подумал о доме в Булларене. Он извинился, отошел в сторону и позвонил Мартину. Патрик попросил его немедленно съездить туда и посмотреть, что и как.