– Хорошую девчонку трудно найти, – проворчал он, почти не открывая рта.

– И все же, если она о вас не заботится… – настаивала Иссерли. – Ну, к примеру, если бы вы не приехали к ней сегодня вечером, стала бы она о вас беспокоиться? Разыскивать?

Он вздохнул, испустив долгий хриплый вздох, полный бесконечной усталости.

– Она будет волноваться о моих деньгах, – сказал он. – К тому же у меня в легких – рак. Рак легкого. Я его не чувствую, но врачи говорят, что он там есть. Вряд ли я долго протяну, понимаешь? Так что уж лучше синица в руке, понимаешь? Ведь верно?

– Гм, – неопределенно хмыкнула Иссерли. – Все понятно.

Мимо промелькнул еще один знак, предупреждавший водителей о близости автосервиса, но Курносый опять обмяк в кресле, пробормотав:

– Пять минуток, еще пять минуток.

И снова он впал в беспамятство, тихонько посапывая во сне и насыщая перегаром воздух в салоне.

Иссерли посмотрела на Курносого, который развалился на сиденье, широко открыв свой резиновый рот, положив голову на подголовник и закрыв налитые кровью глаза. Он выглядел так, словно уже получил укол икпатуа.

Иссерли вела «тойоту» сквозь безмолвную ночь, размышляя, как ей с ним поступить, взвешивая все «за» и «против».

«За» было то, что пристрастие Курносого к спиртному, а также его постоянное недосыпание хорошо известны всем его знакомым, поэтому никто особенно не удивится, если он так и не появится там, где обещал появиться. Когда машину найдут на пустынной, продуваемой всеми ветрами горной дороге и обнаружат в ней множество пустых емкостей из-под алкогольных напитков, то несомненно придут к выводу, что владелец отправился, пьяный, прогуляться среди замерзших болот и глубоких расщелин. Полиция, как и положено, будет искать тело, предполагая с самого начала, что оно скорее всего никогда не будет найдено.

«Против» было то, что Курносый болен, по его собственному признанию, раком легких. Иссерли попыталась представить, на что это похоже: некто рассекает ножом грудную клетку Курносого, и оттуда ему прямо в лицо ударяет струя отвратительно пахнущей черной жижи, состоящей из смолы выкуренных сигарет и гноя. Однако в конце концов она пришла к выводу, что все это – не более чем фантазия, вызванная отвращением, которое сама Иссерли испытывала к ужасной привычке водселей вдыхать ядовитый дым. Возможно, рак выглядит абсолютно иначе.

Она поморщила лоб, пытаясь вспомнить, что об этом читала. Она знала, что рак каким-то образом связан с ростом злокачественных клеток… Означает ли это, что у Курносого в груди ненормально большие легкие? Она бы не хотела осложнять жизнь мужчинам – там, на ферме.

С другой стороны, даже если это так – какая разница? Даже от самых больших легких не так уж трудно избавиться.

С другой стороны, щепетильность не позволяла ей привезти на ферму больного водселя. Не то чтобы кто-то предупреждал ее, что это – против правил, но ее врожденный такт подсказывал, что делать этого не стоит.

Курносый что-то бормотал во сне, издавал какие-то тихие звуки, похожие на те, которыми успокаивают лошадь или корову.