А рядом со стеллажами на широченной подставке располагался макет Москвы. Аккуратные, точь-в-точь как настоящие, домики, памятники, дворцы, эстакады, пруды - по воле могучего Дюди - загорались, горели, гасли. Дюдя всегда останавливался у настенного щитка, где было с десяток рычажков и только одна надпись: "Каналы распространения". Он отводил вправо красный рычажок и оборачивался к мягко вспыхивавшему городу. Город чудный, город лакомый, город, не испоганенный на макете ничем, даже новостройками (здесь благостно-тихими), загорался каждый раз у ног Дюди! Вдруг ломким зигзагом пробегала по какой-нибудь из улиц огненная дуга и высветляла и соединяла в систему, в цепь разнородные и, кажется, несоединимые учреждения: редакции, рестораны, бильярдные, театры... Два полных африканских года работал Дюдя над программой распространения слухов. Мало! Ему было мало обычных бабских пересудов и всегда достигающих цели дипломатических сплетен! Мало было референтов, парикмахеров, брокеров, таксистов и газетчиков, капающих на бумагу непрозрачной слюной больных лабораторных собак. Ему нужна была система. Вне системы все было гадким и недостойным внимания маленького супераналитика и чмок-астронавта.
И система была подготовлена. Ее ввели в компьютеры, и результат получился ошеломляющий. Система давала свои варианты распространения слухов! Поначалу Дюдя системе не поверил. Но стоило запустить слушок по указанной компьютером схеме - как он уже через несколько часов въедался в плоть и кровь Москвы. Ну кто, к примеру, мог подумать, что для наилучшей материализации исходящий слух - легкий, как душистая кашка цветка, - нужно испускать не где-то в Госдуме, а в неказистых Зубаревских банях (попросту Зубарях), пахнущих холодной ржавчиной и селедочным мылом? Кто бы подумал, что затем слух надо бережно переносить, - как переносят особо ценный вирус в пробирке - не куда придется, а обязательно в бассейн при одном чванливом посольстве, а уж оттуда спокойненько сдавать в общий отдел некоей младопаранойяльной газетенки, купленной на корню известными Дюде людьми? Если компьютерный порядок и ритм соблюдались, то, мало того что результаты были стопроцентными, они тут же придавали слуху самостоятельный импульс, тоже машиной предсказанный. Такой путь был особенно хорош для несущихся лавиной слухов грязно-скандальных.
Самой машиной слухи, кстати, были поделены так: а) нервно-паралитические, б) поражающие, в) сексуально-политические, г) невозможные, д) паранормальные, е) смертельно-непоправимые. И хотя с такой градацией Дюдя согласен был не вполне (не могла пока машина охватить российское умосостояние полностью!), он понимал: постепенно с такой или подобной шкалой придется смириться.
Постепенно главным в дюдиной работе становилось слухосочетание. Здесь машина часто сбивалась. Не выдерживала она того безумно-бездарного и одновременно нагло-безрассудного сочетания действительности и слухов, что ежедневно ввинчивала в уши российская жизнь. Машина не выдерживала, а Дюдя - запросто! Вот и сейчас он решительно двинулся к компьютеру, поиграл портретиками кандидатов. Треща веером, машина гнала их всех подряд.