Подавай с молоком, сливочным маслом, джемом, сливками – да, в общем-то, со всем, что найдется в холодильнике, ну и конечно, со звонким поцелуем в макушку за то, что ты такая умница.

Иззи Рэндалл сложила листок бумаги и улыбнулась.

– Это точно тот самый рецепт? – спросила она у пожилого человека в мягком кресле. – Ты уверен?

Старик энергично закивал, а потом вскинул указательный палец – верный признак, что сейчас начнется лекция.

– Понимаешь, в чем дело… – начал дедушка Джо. – Выпечка – это ведь…

– Жизнь, – терпеливо закончила за него Иззи.

Она уже много раз слышала эту речь. Дедушка с двенадцати лет подметал полы в семейной пекарне, со временем он возглавил бизнес и руководил тремя большими пекарнями в Манчестере. Пекарское дело – смысл его жизни.

– Вот именно. Хлеб – основа основ, наша главная еда.

– Аткинс бы с тобой не согласился, – произнесла Иззи.

Она разгладила на коленях юбку из рубчатого плиса и вздохнула. Дедушке хорошо говорить. Он всю жизнь тощий как швабра, и все благодаря постоянным упражнениям в виде тяжелой физической работы, начинающейся с растопки печи в пять часов утра. Но совсем другое дело, когда печь – твое хобби, твоя страсть, но на жизнь ты зарабатываешь, день-деньской трудясь в офисе. Очень тяжело проявлять сдержанность, когда пробуешь… Тут Иззи погрузилась в свои мысли, задумавшись о новом рецепте ананасового крема, который опробовала сегодня утром. Хитрость тут в правильном соотношении ингредиентов: нужно, чтобы вкус получился ярким, но при этом крем не превратился в смузи. Надо будет предпринять еще одну попытку. Иззи пригладила торчащие во все стороны черные волосы. Они очень идут к зеленым глазам, но в дождливую погоду с ними никакого сладу.

– Когда рассказываешь, как готовишь, ты должна описывать саму жизнь, понимаешь? На одних рецептах далеко не уедешь. Скажи еще, что отмеряешь ингредиенты в метрической системе мер.

Иззи нахмурилась и дала себе зарок спрятать метрические весы, когда дедушка в следующий раз соберется к ней в гости. Незачем ему нервничать понапрасну.

– Ты меня слушаешь?

– Да, дедушка.

Они оба повернулись и выглянули в окно дома престарелых в Северном Лондоне. Иззи определила сюда дедушку Джо, как только стало очевидно, что забывчивость не позволяет ему жить дома. Иззи очень не хотелось перевозить его на юг страны, ведь дедушка всю жизнь провел на севере, но пришлось поселить Джо поближе, чтобы она могла его навещать. Джо, конечно, ворчал, но он бы в любом случае остался недоволен: еще бы, переехать туда, где нельзя вскакивать в пять утра и месить тесто для хлеба! Так что пусть дедушка ворчит поблизости, у Иззи под присмотром. Кроме нее, за ним приглядеть некому. А тех самых трех пекарен с их гордо сияющими, начищенными до блеска медными ручками и старинными вывесками, сообщающими, что здесь установлено электрическое оборудование, больше нет: они пали жертвой супермаркетов и сетевых заведений, где дешевый белый мякиш предпочитают приготовленному вручную, но чуть более дорогому хлебу.

Дедушка Джо смотрел на капли январского дождя, катившиеся по стеклу, и, как это часто бывало, прочел мысли Иззи.