Он собрал все деньги в чемодан. Немного подумал и забрал папку с фотографиями. В конце концов, пусть потомки знают, кому именно они обязаны своим состоянием. Он подумал, что теперь окончательно забросит свою докторскую диссертацию. Ну и черт с ней, радостно решил Анатолий. Кому нужна эта защита, если у тебя есть несколько миллионов долларов?

Он огляделся. Никогда больше он сюда не вернется. Эта старая избушка его уже не интересовала. Анатолий вышел из дома победителем. Закрыл дверь. Вдохнул воздух. Пусть они в Москве делают все, что хотят. При любом режиме бумажка в сто долларов будет главным аргументом твоей состоятельности и твоего ума.

Улыбаясь, он направился на соседнюю улицу. Поймал проходившее мимо такси и поехал снова домой, к Олесе. Степан был уже там. Они успели поужинать, когда приехала машина из военной прокуратуры. Через полчаса Анатолий был уже в своем купе, удобно растягиваясь на спальной койке. Вторая койка была им выкуплена, и теперь на ней лежал его чемодан.

В Москву он приехал утром двадцать первого августа. К этому времени путч был окончательно подавлен. По телевизионным каналам радостно объявляли о победе демократии. Анатолий радовался больше других. Это означало открытие валютной биржы, свободный обмен валюты, свободный выезд из страны и вообще массу преимуществ. Домой к себе он вошел триумфатором, даже не подозревая, какое горькое разочарование постигнет его ровно через три дня.

В четверг нужно было выходить на работу. Он позвонил врачу и продлил себе бюллетень еще на три дня. В то время как в его отделе все обсуждали события августовских дней, без преувеличения потрясшие весь мир, он сидел дома, размышляя, как ему быть. Нужно было решать, что делать с такой невероятной суммой денег. Спрятать в чемодан и отнести в камеру хранения, как это делал Корейко? Но это неразумно и глупо. Из камеры хранения чемодан мог пропасть, а хранить такие суммы в ненадежных местах было очевидным просчетом. Куда-нибудь перепрятать? Но в Москве у него нет надежных родственников или друзей, которым можно было доверить столь крупную сумму. Да, по большому счету, никому и нельзя ее доверять. Он мучительно размышлял, что ему делать. Положить в банк невозможно, перевести в рубли и разместить на разных сберкнижках – просто идиотизм. Рубль стремительно дешевел и обещал к концу года вообще ничего не стоить. Это Анатолий, как финансист, прекрасно понимал.

Но деньги, деньги… Такие огромные деньги лежали у него в квартире, а он ничего не мог с ними сделать. Конечно, он попытается наладить связь с немецкими друзьями, даже сумеет вывезти несколько раз по двадцать-тридцать, может, даже пятьдесят тысяч долларов в Германию. Но это жалкие крохи, ничтожные деньги, из-за которых он будет дико рисковать на таможне. Если его задержат, могут сразу провести обыск дома и изъять все остальные деньги. Вразумительного объяснения, откуда он получил эти гигантские суммы, Анатолий Гудниченко все равно не сможет дать.

Четверг прошел в мучительных размышлениях. У него даже поднялась температура. К вечеру, приняв аспирин, он забрался в постель, продолжая размышлять. Он вспомнил, что одна из его сотрудниц сказала, что отец собирается продавать старый дом в Балашихе, кажется, за двадцать пять тысяч рублей. Она всем рассказывала, какой там большой участок и как он ухожен. Но дом был старый, старика хватил инсульт, и он должен был переселиться в город, к своей дочери. К тому же на лечение требовались деньги. Дом в Балашихе – это находка! Если там действительно большой участок. Но двадцать пять тысяч рублей! Где он возьмет такие огромные деньги? Анатолий нахмурился. Затем громко расхохотался. «Кажется, я схожу с ума, – радостно подумал он. – Или это аспирин разжижил мои мозги?» По нынешнему курсу один доллар приравнивается к шести рублям. Значит, он может обменять четыре тысячи долларов и получить нужную сумму. А он лежит и размышляет, где ему взять эти деньги. Черт побери, он может купить дом в Балашихе прямо завтра. И никто не должен узнать об этой покупке, ни один человек, даже его родные. Он спрячет там свои деньги, как когда-то отец спрятал деньги в старом доме младшего брата. И никто не узнает о том, что у него есть этот дом. Нужно будет прямо завтра туда поехать.