– Я… я не знаю… – ответила я; другие слова рвались из моей груди… и я все же произнесла их: – могу ли я увидеть моего Алешеньку и моих дочерей, а также своего супруга?
– Разумеется, – кивнула Белая Дама, – ты увидишь их сразу как проснешься и пройдешь все необходимые процедуры. Ведь ты спала волшебным сном целых десять дней, и выходить из такого сна непросто. Но твои близкие уже ждут тебя, переживают и, главное, надеются, что все с тобой будет хорошо.
И я вдруг заметила, что глаза у Белой Дамы вовсе не черные, а зеленые, с золотыми искорками. Я больше не воспринимала ее как потустороннее существо. Меня охватило тепло, которое она излучала. Я доверяла ей – так, как ребенок доверяет матери… А неведомая сила уже выталкивала мое сознание на поверхность бытия, от сна к яви.
Шестьсот девятый день в мире Содома. Вечер. Заброшенный город в Высоком Лесу, Башня Мудрости.
Императрица Александра Фёдоровна, для «своих» Аликс, урождённая принцесса Виктория Алиса Елена Луиза Беатриса Гессен-Дармштадтская.
Выйдя из ванны и пройдя восстановительные процедуры, русская императрица первым делом встретилась со своим дражайшим супругом, также посвежевшим и помолодевшим, а затем направилась проведать своих детей. Первым был сыночек Алешенька – он безмятежно спал на руках остроухой кормилицы. Невозможно было не заметить, что за эти десять дней щечки его округлись и порозовели, и сам он выглядел вполне довольным, потому что, помимо всего прочего, его перестали мучить газы и другие младенческие болячки. Когда Александра Федоровна, охваченная нежностью, разглядывала свое ненаглядное дитя, беспрестанно шепча благодарственные молитвы, рядом объявилась Лилия с сияющим нимбом над головой. Она принялась разъяснять, что и как было ею сделано, чтобы справиться с болезнью мальчика. Она заверила, что все у ребенка будет хорошо. Мол, когда рядом такие врачи, по-другому не может и быть.
Убедившись, что с сыном все в порядке и о нем заботятся непосредственно в семье Артанского князя (где растет свой отпрыск чуть постарше), императрица успокоилась и направила стопы в Башню Мудрости – проведать дочерей, оказавшихся под опекой госпожи Струмилиной. И там, в апартаментах Анны Сергеевны Струмилиной, второй по важности особы в Тридесятом царстве, она с ходу нарвалась на престранную картину. Комната, обставленная в восточном стиле низкими пуфами, коврами и цветастыми вышитыми подушками, была полна детьми и подростками в возрасте от трех до пятнадцати лет. Кружок самых маленьких, кружок детей постарше, и отдельно – группы подростков, разбившиеся по интересам. Маленькие играли в кубики и куклы, и среди них Аликс увидела Марию и Настасью; дети постарше (только девочки), среди которых были Ольга и Татьяна, были увлечены какой-то настольной (точнее, напольной) игрой, по очереди бросая кубик. Ну а подростки разговаривали о чем-то своем – в одном углу у окна – мальчики, в другом углу у другого окна – девочки.
Среди старших особо выделялись пажи-адъютанты Артанского князя Серегина: парень и девица – подтянутые, коротко стриженные, в форме и при оружии, а также один юноша, на глаз казавшийся старше остальных. Необычным, с точки зрения жителя начала двадцатого века, в нем было все. Его длинные белые волосы были упрятаны под повязку защитного цвета, а на затылке связаны в хвост. Обрезанные по плечи рукава гимнастерки позволяли лицезреть невероятно мускулистые для подростка руки с широкими хваткими ладонями. А из-за его спины торчала рукоять длинного двуручного меча – наверняка, судя по развитой мускулатуре рук, он мог с легкостью им размахивать. Но больше всего Александру Федоровну поразил его взгляд. Так смотрят люди, которые сначала рубят наотмашь, и только потом задают врагу риторические вопросы. И ведь этому юноше вряд ли больше пятнадцати лет… Каким же он станет, когда ему стукнет двадцать или тридцать?