Ослепительно улыбнувшись, я подала Грэму руку, а едва он притянул ближе, вредная Габи крякнула:
— Сынок, ты просто не спеши, бери её измором.
Я сначала ушам не поверила. А после того, как Эйнардс решительно кивнул, поняла, что всё грустно. Прямо сейчас, на моих глазах возникает коалиция. Вражеское подразделение, готовое сражаться против меня.
Ну ничего. Пусть. Они ещё не знают с кем связались. Я — крепость! Я — кремень!
Эпилог
Салли
Утро выдалось солнечным, светлым, необыкновенным! Я сидела на веранде нашего дома, передо мной расстилался сад, а там, вдалеке, за забором и крышами соседских домов, виделся огромный золочёный купол Главного столичного храма. Я смотрела на него и счастливо жмурилась. И прихлёбывала чай.
Вдруг моё уединение нарушил муж. Он подкрался, приобнял за плечи, чмокнул в щёку и спросил:
— Салли, что с тобой? О чём мечтаешь?
Я махнула рукой:
— Всё равно не поймёшь.
Чейз заломил бровь и словно обиделся. Только на что обижаться, если он действительно таких вещей не понимает? Более того, стоит начать рассказывать, так сразу закатывает глаза.
— А ты попробуй объяснить, — упрямо сказал Чейз, усаживаясь в соседнее кресло и подхватывая вторую чашку.
Клянусь, я не собралась его мучать! Но раз он сам попросил…
Я выпрямила спину и сказала:
— Ты ведь знаешь, что моя прабабка, Полли, обладала особым даром?
— Ей снились вещие сны, которые не сбывались, — весело кивнул муж.
Я посмотрела строго.
— Можно без иронии?
— Молчу, молчу, — муж тут же поднял руки, как бы подчиняясь.
Ну а я шумно вздохнула и сказала:
— В общем, мне сегодня ночью тоже кое-что увиделось.
— И?
Когда дело касается таких тем, Чейз слушатель действительно неблагодарный. Но после того, как он спросил, я поняла — лопну, если не поделюсь!
— Мне приснился огромный белоснежный дворец. А во дворце миленькая такая, хорошенькая, миниатюрная девушка с радужными крыльями…
Чейз многозначительно промолчал, и я продолжила:
— Она стояла возле окна, подставляя лицо тёплому ветру, и тут к ней подошёл огромный, широкоплечий мужчина, чем-то похожий на варвара. Он поймал её руку, натянул на палец кольцо с огромным бриллиантом и сказал: Амирин, так больше продолжаться не может. Сто два года, Ами! Неужели за это время я так и не доказал, насколько ты мне дорога?
Чейз закашлялся, маскируя смех, но я не расстроилась. Выдержала паузу и рассказала дальше:
— Эта Амирин колечку не обрадовалась, сделала жалобное лицо. А он и говорит, причём вкрадчиво так, опасно: драгоценная моя, ты слышала что-нибудь про наше религиозное учение? Про заповеди? Мы с сестрой не одобряем блуд, и я, будучи божеством, должен подавать пример праведной жизни. А потом как рявкнет: Амирин, я не могу вечно жить во грехе!
Чейз аж чаем подавился.
А прокашлявшись уточнил:
— Что, так и сказал?
— Угу, — протянула я мечтательно. В моём исполнении последний рык звучал не так эпично, а во сне — прямо ух.
— Ну а дальше-то что? — подтолкнул Чейз.
— Дальше он навис над ней, весь такой огромный, мощный, и сказал: поэтому либо ты выходишь за меня замуж, либо… ты выходишь за меня замуж. Без вариантов.