— В любом случае ты можешь заехать ненадолго.

Эрика заколебалась.

— Хорошо, о'кей. А где это будет? Дома у Уллы?

— Нет, мы долго думали и в конце концов решили устроить поминки в доме Биргит и Карла-Эрика. Несмотря на все то, что там случилось, я знаю, как Алекс любила этот дом, и у нас с ним связано множество светлых воспоминаний, так что едва ли можно найти место лучше, чтобы помянуть ее. Хотя я, конечно, догадываюсь, что тебе довольно трудно прийти туда. Я имею в виду — твой последний визит в этот дом к светлым воспоминаниям никак не отнесешь.

Эрика покраснела от стыда, подумав о том, когда она на самом деле в последний раз навещала этот дом, и быстро опустила глаза.

— Хорошо.

Она поехала на своей машине и снова припарковалась на стоянке за школой Хокебакен. Дом оказался полон народу, и Эрика подумала, что, может быть, ей лучше повернуться и поехать домой. Но она упустила момент. К ней подошел Хенрик, помог снять куртку, и было уже слишком поздно идти на попятную.

Народ толпился вокруг накрытого стола с закусками. В целом происходящее производило впечатление какого-то лихорадочного веселья, и Эрика, посмотрев на людей вокруг себя, увидела неестественные говорящие маски. Казалось, что на упоминание о смерти, собравшей их здесь, наложено табу, а чувства, вызванные этим, глубоко запрятаны и тщательно скрывались.

Эрика посмотрела вокруг, переводя взгляд с одного лица на другое. Биргит сидела в дальнем конце комнаты на краешке углового дивана и промокала глаза платком. У нее за спиной стоял Карл-Эрик, опустив одну руку ей на плечо. В другой руке у него была тарелка с куском пирога и какими-то закусками. Хенрик с профессиональным мастерством кружил по комнате. Он переходил от одной группы к другой, пожимал руки, кивал в ответ на выражение соболезнований, говорил о том, что сейчас подадут кофе и торт, — образцовый хозяин с головы до ног. Как будто он присутствовал на очередной вечеринке, а не на поминках жены. Единственное, что выдавало его напряжение, было то, что перед тем, как подойти к очередной группе гостей, он делал передышку, несколько раз глубоко вздыхал и чуть-чуть медлил, словно собираясь с силами.

Единственным, кто казался здесь совершенно не к месту и не вписывался в общие рамки, была Джулия. Она сидела на веранде на подоконнике, согнув одну ногу в колене и подтянув ее к груди. Джулия отвернулась ото всех и не отрываясь смотрела вдаль. Когда кто-нибудь пытался подойти к ней и сказать несколько дружеских или сочувственных слов, то быстро ретировался. Она игнорировала все попытки заговорить с ней и продолжала смотреть наружу в бескрайнюю белизну зимнего моря.

Эрика почувствовала легкое прикосновение к руке, непроизвольно вздрогнула, и немного кофе выплеснулось на блюдце.

— Извини, я не хотела напугать тебя. — Франсин улыбнулась.

— Да нет, я не испугалась. Я просто задумалась.

— О ком? О Джулии? — Франсин кивком указала на фигуру в окне. — Я видела, как ты рассматриваешь ее.

— Да, должна признаться, она меня интересует. Она так разительно отличается от остальных членов семьи. Я никак не могу сообразить: то ли она горюет об Алекс, то ли ее гложет что-то другое, о чем мы не имеем ни малейшего понятия.