Встретив Лукаса, Анна стала его легкой добычей: ее очаровала внешность, и она не видела малоприятных нюансов, которые скрывались под этой оболочкой. Мало-помалу он убил ее жизнерадостность, ловко и уверенно играя на тщеславии Анны. Теперь Анна, как красивая птичка в клетке, сидела в доме на Остермальме, и у нее совершенно не хватало духу признать свою ошибку. Каждый день Эрика надеялась, что Анна по собственной воле протянет ей руку и попросит о помощи, но до тех пор Эрике не оставалось ничего другого, как ждать и быть готовой. Конечно, самой Эрике в браке повезло не многим больше: у нее за спиной осталась расторгнутая помолвка и жемчужное ожерелье в память о прерванных отношениях. У Эрики внутри как будто что-то щелкало, когда она доходила до определенной стадии отношений. В ней поднималось чувство паники, настолько сильное, что она едва могла дышать, и в результате она собирала свои вещи и бежала, не оглядываясь назад. Но при этом, как ни парадоксально, Эрике всегда, сколько она себя помнила, хотелось семью и детей. Но сейчас ей стукнуло тридцать пять, и ее поезд, похоже, ушел.
Вот чертовщина: она ухитрилась не думать о Лукасе целый день, а сейчас эти мысли сами приползли и кусают ее, как вши. И она прекрасно понимала, что просто обязана разузнать, как в действительности обстоят дела с ее положением с точки зрения закона. Но она слишком устала, чтобы заниматься этим сейчас. Это дело может подождать до завтра. Она чувствовала острую необходимость провести остаток дня, не загружая себя мыслями ни о Лукасе, ни об Александре Вийкнер.
Эрика достала мобильный телефон и нажала кнопку быстрого набора.
— Это Эрика. Ты дома сегодня вечером? Я подумывала заскочить ненадолго.
Дан сердечно рассмеялся:
— Дома ли мы? Ты что́, не знаешь, что сегодня вечером?
Полная тишина на том конце говорила о том, что Дан в шоке. Эрика тщательно покопалась в памяти, но не смогла припомнить ничего такого особенного в связи с сегодняшним вечером: праздника вроде никакого нет и дня рождения тоже; Дан и Пернилла поженились летом, так что годовщина свадьбы тоже не выруливает.
— Нет, я вообще-то не имею ни малейшего понятия. Просвети, пожалуйста.
В трубке послышался тяжкий вздох, и по этому вздоху Эрика поняла, что великое событие, должно быть, спортивное. Дан был совершенно повернутый болельщик, из-за чего у него с Перниллой иногда даже возникали трения. Эрика приходила к ним по своим причинам — уж конечно, совсем не затем, чтобы торчать целый вечер перед телевизором, наблюдая какую-нибудь бессмысленную спортивную ерунду. Дан был ярый фанат, и поэтому Эрика старательно играла роль ревностной поклонницы ВСО.[3] На самом же деле спорт был ей совершенно неинтересен в общем и хоккей в частности. Но это могло бы огорчить Дана еще больше. А то, что буквально приводило его в исступление — то есть когда ВСО проигрывало, — Эрику вовсе не заботило.
— Швеция играет с Белоруссией. — Он вопросительно вздохнул. Потом вздохнул еще раз совсем глубоко. — Чемпионат Европы, Эрика. Чемпионат Европы. Ты вообще в курсе насчет этого?