Вера открыла почти сразу; она вопросительно посмотрела на него, отошла в сторону и пригласила Патрика войти в дом. Она прошла перед ним на кухню и села за кухонный стол. Патрик обратил внимание, что она не спросила о цели его визита, и на секунду подумал, что она, наверное, уже знает ответ. Но в любом случае Патрик должен был сказать то, что собирался, пощадив ее при этом, насколько возможно.

Она молча посмотрела на него. Патрик увидел темные круги у нее под глазами, траур по умершему сыну. На столе лежал старый фотоальбом: Патрик мог поручиться, что если откроет его, то увидит внутри фотографии Андерса, начиная с самого детства. Ему было тяжело сюда прийти — к матери, которая полна скорби по сыну, умершему всего два дня назад. Но так или иначе ему необходимо отбросить свои естественные человеческие чувства и вместо этого сконцентрироваться на задаче, ради которой он сюда и пришел, — узнать правду о смерти Андерса.

— Вера, последний раз мы встречались при очень печальных обстоятельствах, и я хочу начать с того, что действительно выражаю тебе искренние соболезнования по поводу смерти твоего сына.

Она лишь кивнула в ответ и продолжала молча ждать, что он скажет дальше.

— Я очень хорошо понимаю, как тебе сейчас трудно, но все же узнать, что случилось с Андерсом, — это моя работа. Я надеюсь, ты понимаешь.

Патрик говорил очень отчетливо, как с ребенком. Почему — он не знал и сам, но для него было важно, чтобы она действительно его поняла.

— Мы сочли смерть Андерса убийством и даже искали связь с убийством Александры Вийкнер, женщины, с которой, как мы знаем, у него были отношения. Мы не нашли никаких следов предполагаемого убийцы, и у нас нет никакой ясности насчет того, как могло быть осуществлено само убийство. Честно говоря, у нас от этих раздумий голова шла кругом, но никто так и не смог найти сколько-нибудь приемлемого объяснения тому, как было совершено это преступление, но потом я нашел дома у Андерса вот это.

Патрик положил на кухонный стол перед Верой фотокопию страницы. На ее лице появилось легкое удивление, и она несколько раз переводила взгляд с бумаги на лицо Патрика и обратно. Она взяла бумагу и повернула к себе, по-прежнему с удивленным выражением.

— Где ты это нашел?

Ее голос был хриплым от горя.

— Дома у Андерса. Ты удивлена, потому что считала, что забрала единственный экземпляр этого письма, правильно?

Она кивнула. Патрик продолжал:

— Да, конечно, так ты и сделала. Но я нашел блокнот, в котором Андерс написал письмо. Когда он нажимал карандашом, то отпечатки оставались и на следующей странице. Так нам и удалось это найти.

Вера усмехнулась:

— Конечно, такое мне и в голову прийти не могло. Надо же додуматься до этого.

— Мне кажется, я примерно знаю, что произошло, но мне нужно, чтобы ты рассказала сама, своими собственными словами.

Она задержала ненадолго пальцы на бумаге, проведя ими по строчкам, как слепой, который читает книгу, написанную шрифтом Брайля. Глубокий вздох, и потом Вера выполнила прозвучавшую дружелюбно, но настойчиво просьбу.

— Я пришла домой к Андерсу, принесла ему еду. Как всегда, дверь была не заперта, так что я немного покричала, а потом вошла. Все было спокойно, очень тихо. Тут я увидела его, и в эту секунду мое сердце остановилось, по крайней мере, я так почувствовала, как будто оно перестало биться, и у меня в груди тоже стало тихо. Он слегка покачивался — туда-сюда, словно по комнате гулял ветер, а я знала, что это совершенно невозможно.