— Звони послу или начинай собирать вещи! В МГИМО как раз не хватает преподавателей английского

Ради Лады я не просто клерка, я самого посла на британский флаг порву.

Мы входим внутрь, побледневший парень жмет тревожную кнопку. На первый этаж по большой лестнице сбегают два охранника. Они то как раз нас сразу узнают. Я не удивлен. Посольство стерегут «бурильщики», а они по должности обязаны все знать.

— Николай, что случилось? — высокий подтянутый мужчина с интересом рассматривает меня, засовывая пистолет в кобуру подмышкой

— Да вот… рвутся в посольство. Хотят посла

— Селезнев? — охранник протягивает мне ладонь для рукопожатия — Есть на ваш счет инструкции. Николай, пропусти. Я сам позвоню товарищу Лунькову.

Нас отводят в одну из комнат на втором этаже, наливают чаю. Сидим, ждем у моря погоды. Пока ждем, зачитываю Лехе самые смешные пассажи из воскресных газет. «Мамонт» неделикатно ржет. Опять вспоминает анекдот про «Слава богу, мы Романовы».

— Вить, а у тебя с Анной все серьезно? — Леха отставляет в сторону чашку с чаем, начинает оттирать салфеткой руки от газетной краски

— Серьезнее некуда — вздыхаю я — Обручиться хотим

— Да ты что! — «мамонт» от избытка чувств хлопает ладонью по столу, после чего глазами показывает мне на потолок, намекая на прослушку

— «Они» все знают — я пожимаю плечами — И уже даже одобрили.

— А как же… — тут Леха осекается, но я хорошо его понимаю с полуслова. Как же Вера? И Альдона. Действительно, как? Ситуация меня мучит все больше и больше. Собрал вокруг себя гарем, но я то ни разу не падишах. Советское общество, что бы ни говорили про построение развитого социализма — по своей сути патриархально. Многочисленные связи с женщинами в нем не приветствуются. Парткомы регулярно ломают карьеры людей за «аморалку». Мне пока многое сходит с рук, но вечно это не продлится. Той же Татьяне Геннадиевне достаточно подождать меньше года до моего 16-ти летия, после чего поднять шум насчет своей дочери. Соблазнил, бросил… А бросил ли я Веру? Пожалуй, нет. «Зая» все еще меня привлекает. Просто на фоне Анны любая девушка меркнет. Мнда… совсем я запутался в своих дамах.

— Эх… — Леха чешет в затылке, понимая мое состояние — Прилетит тебе от матери.

— От деда прилетит еще больше — я отбрасываю в сторону газету и также начинаю оттирать руки.

В комнату заходит посол. Николай Митрофанович одет неформально — светлые брюки, рубашка с темным пуловером. Впрочем, дипломат причесан, чисто выбрит…

— Ну что боец — улыбается Луньков — Навел шороху в посольстве?

— У меня солистку хотят выслать в Союз! — я хмурюсь, но все-таки встаю и жму послу руку — Можно позвонить по защищенной линии Романову?

Ну а что? Если ходить, то с козырей.

Николай Митрофанович если и пугается, то не показывает вида.

— Пойдем ка в мой кабинет, переговорим. И газеты свои захвати.

Профессионал! Возникла конфликтная ситуация при посторонних? Первым делом ее надо изолировать.

— Леш, подождешь меня тут? Мы быстро

Посол на это лишь хмыкает.

В большом, светлом кабинете Лунькова в специальном уголке с декоративным столиком и креслами, первым делом включает электрический чайник. Ну, да… Английский же посол. Кивает мне на кресло рядом с собой, начинает быстро просматривать газеты.