— Кофе, пожалуйста…
Вместе с кофе Григорий Давыдович получает ослепительную улыбку, а потом смеющийся взгляд стюардессы возвращается ко мне. Эх, «принцесса гражданского флота», сказал бы я сейчас, чего я от тебя хочу, но боюсь, что ты оскорбишься…! Времена другие, и уединиться с красавицей в кабинке туалета можно только в своих снах и мечтах. Так что вежливо отказываюсь от ее щедрого предложения и прикрываю глаза, пытаясь снова погрузиться в сон. Четыре часа полета до Лондона нужно использовать с пользой, и если уж ничего более приятного мне здесь не светит, то стоит, хотя бы поспать. Сквозь ресницы вижу, как стюардесса проплывает дальше по ряду, плавно покачивая бедрами и толкая перед собой невысокую тележку с напитками.
Сон не идет. Сижу думаю о том, что Лехина Зоя, конечно, классом пониже этой «принцессы», но в принципе, тоже вполне могла бы работать на международных авиалиниях. Возраст ей позволяет, нужно только подучить английский, а уж с моими связями перевести ее на новую работу — вообще пара пустяков. Нет, точно надо обсудить с «мамонтом» эту тему, может, хоть перевод по службе заставит Зою встряхнуться после пережитого… Свадьбу по ее просьбе мы все же перенесли — на середину июня. В апреле не успевает Леха из-за гастролей, а в мае отказалась сама Зоя, объяснив это верной народной приметой: мол, если пожениться в мае, то потом всю жизнь молодоженам придется маяться. Странная логика у наших женщин… но Леха сейчас готов исполнить любой Зоин каприз. Уже вторую неделю она восстанавливает свое здоровье в санатории, и «мамонт» мотался туда с завидной регулярностью. Работы у него немного — я целыми днями безвылазно сидел в студии, так что он даже смог провести с Зоей выходные. Говорит, что невеста наша повеселела и понемногу идет на поправку…
…А для меня минувшие две недели слились в сплошную череду репетиций, записей и примерок. Я действовал, как робот и жил как на автомате: вставал, умывался, ел, мчался на работу, а вечером все в обратном порядке. Работа — сон. Сон — работа. Появился на нескольких тренировках у Киселева, но он, зная о моей травме, особо не свирепствовал: упражнения на координацию, растяжка… Из сборной не отчислил — и то хлеб. Видимо сверху ему посоветовали не торопиться. Короче, никаких развлечений, никаких отвлекающих от работы мыслей и дел. Девушки тоже получили прямой намек на то, что сейчас пока не до забав. Вера, кажется, всерьез обиделась. Альдона же в ответ на мой строгий тон лишь хмыкнула, как бы говоря этим «ну, ну…». Потом в ходе чаепития невинно провела языком по верхней губе, слизывая с нее крошку печенья. Вот и попробуй после этого убедить себя самого в необходимости вести монашеский образ жизни! Нет, до Англии только работа, работа и работа. Мой коллектив вкалывает, как проклятый, а я буду юбки девчонкам задирать?? Отставить…!
После нашего последнего «выяснения отношений», которое закончилось для меня кровотечением из носа, Альдона успокоилась и больше не поднимала опасную тему. Видно и сама уже поняла, что ее претензии не по адресу. Кто стоял за ее отцом, и кто отдал ему приказ на уничтожение министра — нам с ней лучше не знать. Главное, что этот «кто-то» счел смерть Громыко единственным выходом, и имеет такую власть, что хладнокровно приказал Веверсу просто «разрубить гордиев узел», жестко разрулив тем самым совершенно безвыходную ситуацию… Не хотел бы я встать на пути этого «кого-то»…