Ого.

– И ты не знаешь, кто твои родители? – осторожно спрашиваю я.

– Нет.

– Ты мог бы выяснить…

– Зачем? – резко перебивает он. – Они бросили меня. Кем бы они ни оказались, я им точно не нужен. Не вижу смысла тратить свое время на их поиски.

Его холодный тон показывает, что больше на эту тему говорить он не намерен.

А мне опять становится его жалко. Хорошо, что у него нет сердца, ему не станет грустно от того, что его никто не любит.

У него было тяжелое детство, и неудивительно, что он решился на сделку с демоном. Хотя будь у него любящие родители, вряд ли бы он вырос таким целеустремленным. Он не добился бы всего, что у него есть сейчас. В жестких условиях человеческий дух либо станет сильнее, либо сломается.

В неловком молчании мы добираемся до офиса, где, несмотря на выходной и прекрасный солнечный день за окном, работает пара человек. При виде Янниса они расправляют поникшие плечи и радушно улыбаются, делая вид, что стучать пальцами по клавиатуре в прохладном помещении намного приятней, чем изнывать от жары с коктейлем на пляже. Представив меня и обменявшись парой фраз на греческом со своими подчиненными, Ян просит высокую худощавую брюнетку подыскать для меня рабочее место. А потом отправляется в свой кабинет. Приветливо улыбаясь, Филлис усаживает меня за ноутбук возле двух мужчин, которые оживленно что-то обсуждают на греческом.

Я проверяю рабочую почту и разгребаю накопившиеся за неделю письма. Составив список задач, краем глаза замечаю, как один из греческих сослуживцев, Алекс, кажется, показывает своему полному коллеге, чье длинное имя я не запомнила, клип Шакиры. Тот, лениво откинувшись на спинку кресла, задумчиво кривит рот, попутно делая невнятные комментарии.

Вот так, значит, работают люди по субботам. А потом еще и получают овертаймы за переработку.

Заметив мой взгляд, Алекс натянуто улыбается и, игнорируя мой полный порицания взгляд, продолжает внимательно следить за танцевальными па певицы в коротком топике.

– Это новая песня Шакиры? – не выдержав, киваю на монитор. Пусть знает, что я знаю, чем он занимается, когда кое-кто работает в своем кабинете.

– Да. Изучаю материал для нового проекта. Нам нужно лицо для рекламной кампании, и мы с Лизимакхосом никак не определимся, что лучше – взять звезду мирового уровня или местную, популярную в основном в Англии.

– Однозначно местную! – внедряется в разговор второй с длинным именем. Коверкая слова сильным акцентом, он пытается убедить, что нет смысла переплачивать за раскрученное имя.

– А как же Уолтер Двейн?

– Наш инвестор? – удивленно приподнимает брови Алекс. – У него же выборы в мэры Лондона, поэтому он отказался. Сказал, что не будет тратить время, которого и так мало, на то, что не принесет пользы для предвыборной кампании.

– Да! – кивает толстяк и жалуется, что уже сегодня до конца дня требуется предоставить несколько вариантов презентаций для PR-компании.

– Понятно. Тогда не буду отвлекать. – Я поднимаюсь и направляюсь решительным шагом в кабинет Янниса.

– Можно тебя на минутку? – спрашиваю я, заходя в просторное помещение, напоминающее по дизайну его кабинет в нашем офисе. Такой же огромный черный стол, фотографии ночного города на белой стене и панорамное окно с солнечным греческим пейзажем.