И снова все исчезло, и теперь Мария-Антония видела только заснеженную равнину, над которой светили очень далекие, очень яркие и холодные звезды. Там не было ничего, только лед и снег, и редкие скрюченные деревца, из последних сил цепляющиеся за мертвую землю.

– Стоп, – тихо велел Генри, и она осадила кобылу.

Гром и Звон взъерошились, они морщили носы, поднимали черные губы, обнажая клыки, но клокотавшее в горле рычание нельзя было расслышать. Лошади заволновались.

– Что?..

– Перекресток, – ответил Монтроз, чуть повернувшись.

– Ты… – начала было девушка, но язык не повернулся спросить, неужто Генри заблудился и не знает, какой поворот выбрать.

– Переждем, – сказал он коротко и спешился. – Слезай. Держи лошадь как следует.

– Что-то неладно?

– Ты на псов посмотри, – хмыкнул он. – Но я примерно представляю, кого ждать. Лучше пропустим, мало ли…

Мария-Антония снова посмотрела в сторону. Снежная равнина не исчезала, над нею теперь трепетали, как гигантские знамена, переливающиеся полотнища света, закрывающие небо от самых звезд и до горизонта. Она слыхала о таком, но никогда не видела, конечно.

«Право, стоило попасть в эти странные места, чтобы увидеть хотя бы мельком далекие страны», – сказала она себе, не сомневаясь даже, что видит не миражи и не порождение собственного воображения, а отражения далеких краев.

– Тс-с… – предостерег Генри и пнул Грома, который, забывшись, чуть не зарычал в голос. – Ни звука…

Девушка глянула перед собой. Зрелище было воистину поразительным: на тропе, пересекавшей их путь, воздух будто заколебался, а потом из ниоткуда на траву осторожно ступил большой снежно-белый зверь. Огляделся, насторожив уши, принюхался и потрусил вперед. За ним последовал еще один, и еще… Всего Мария-Антония насчитала два десятка: они прошли бесшумно, словно бы не касаясь тропы – трава едва колыхнулась, пропуская их. Вожак, низко склонивший лобастую башку к самой земле, покосился на людей, застывших на перекрестье троп, но, видно, решил не связываться с ними. Стая прошла за вожаком след в след, только поблескивали янтарные глаза, когда звери взглядывали на людей.

– Это полярные волки, – чуть слышно сказал Генри. – Пошли на охоту.

– Откуда они знают, куда им идти? – шепотом спросила Мария-Антония. – Они же звери!

– Они поумнее иных людей будут, – хмыкнул мужчина. – Я их тут сколько раз видел. Там у них, – мотнул он головой в сторону медленно исчезающей снежной равнины, трудно пропитаться, так они нашли путь сюда, в прерии. Тут на всех хватит… Но ведь не переселяются совсем, нажрутся от пуза, и обратно!

Девушка только вздохнула: воистину, мир настолько велик, настолько непредставимы пути его, что нет уже и смысла изумляться, все равно он сумеет преподнести загадку, которой не было прежде!

– Поехали, – скомандовал Генри, садясь в седло. – Дальше вроде спокойно.

– А ты точно знаешь, которая тропа – наша? – не удержалась Мария-Антония.

– Знаю.

– Откуда?

– Чую, – ухмыльнулся он, чуть повернув голову. – Как волки. Ты ж видишь, они все разные, тропы эти?

– Да, но…

– С первого раза их не различишь, – сказал Монтроз. – А проедешь тут с десяток раз, свою мигом найдешь. Хотя, – добавил он справедливости ради, – бывает, так напутано, что не сразу разберешься. Я как-то раз тут долго проторчал, ждал, пока моя тропа от другой отлепится, перепутать боялся.