– И что же, – нахмурилась принцесса, – это и выглядит как тропа? Если Пустырь, как ты говоришь, часть прерии, просто трава, откуда же я пойму, в какую сторону мне нельзя отклоняться? Ведь вряд ли там ходят настолько часто, чтобы вытоптать путь!

– Увидишь, – пообещал Генри. – Это просто надо видеть, словами я тебе не опишу. Не умею я. А теперь помолчи, сделай милость, мы уже близко, и тут подумать надо, с какой стороны лучше зайти.

Девушка послушно умолкла: она знала, что в некоторых вещах мужчинам лучше не перечить. В конце концов, Генри здесь уже бывал, знает нрав этого странного места, так что нужно довериться ему и не мешать. В конце концов, до сего момента он не давал повода усомниться в его талантах проводника.

Ей пришлось довольно долго ждать, держа в поводу бесстрастную вороную, пока Генри гонял своего коня туда и обратно, что-то рассматривал, едва ли не разнюхивал.

– Луна в третьей четверти, растет, так ведь? – поинтересовался он, подъехав, наконец, обратно. По лицу его сложно было сказать, доволен он этим или наоборот. – Ничего, есть шанс.

– А при чем здесь луна? – нахмурилась принцесса.

– Лучше всего тут при полной луне идти, – ответил Генри. – Не знаю почему, так говорят, я сам не проверял. Но все разы, когда я тут ходил, луна была или полная, или чуть на убыли. Но при растущей тропы тоже должно быть видно. Вот и проверим!

– Станем ждать, пока солнце не сядет?

– Нет, – мотнул головой Монтроз. – Солнце тут совершенно ни при чем. Сейчас передохну, и поедем. Вон туда нам надо, – махнул он рукой. – Отсюда ты не увидишь, поближе подъедем, покажу вход. Хороший такой вход, будто специально для нас проделан…

Он вдруг помрачнел.

– Боишься, ловушка? – без обиняков спросила принцесса.

– Ну, если кто-то научился Пустырем управлять, то очень даже может быть, – хмыкнул Генри. – Просто везение наше меня как-то уже удручать начало. Как бы оно в итоге чем совсем скверным не обернулось!

– А у нас говорили: не сомневайся в удаче, тогда и она не усомнится в тебе, – поддела, не сдержавшись, Мария-Антония.

– Так одно дело – не сомневаться, а другое – ее испытывать, – парировал мужчина. – А мы именно вторым и занимаемся все время. Ладно, хватит болтать, пора!

Некоторое время ехали молча. Мария-Антония до боли в глазах всматривалась вперед, но так и не сумела увидеть ничего странного.

– А теперь стой, – скомандовал вдруг Генри, когда она уже уверилась, что ее зрению недоступен этот таинственный Пустырь. – Смотри сюда. Видишь?

Она взглянула, куда указывала его вытянутая рука, и поразилась: как этого раньше можно было не заметить?

Пустырь действительно ничем не отличался от прерии, которой принадлежал. Точно такая же трава, какой-то чахлый кустик… Никакой границы, конечно, не было, никто не озаботился очертить пределы Пустыря, но Мария-Антония видела его теперь совершенно отчетливо. Что-то там было не так. То ли трава клонилась в другую сторону, то ли тени ложились иначе, чем везде, то ли воздух казался слишком уж неподвижным, но разница была очевидна. Генри оказался прав: это сложно было бы описать словами, это нужно видеть, тогда только придет понимание.