Ему крепко досталось, это уж точно. Приковали его прочно, за обе руки к какой-то металлической трубе, и дышать здесь было нечем – этот самый керосин вонял нестерпимо, даже на полу прилично натекло из какой-то канистры… Собаки бы тут точно поумирали!

– Генри! – окликнула принцесса. – Генри!..

Он открыл глаза – один глаз, вернее, второй заплыл от побоев, – застонал, но не от боли, а от разочарования.

– Дура… – вымолвил он разбитыми губами. – Ну какая же дура, ведь я просил же…

– Я тоже просила, – сказала принцесса холодно и повернулась к спутнику. – Отпустите его.

– Но…

– Таков уговор. Отпустите его на моих глазах. Если боитесь, позовите еще охранника или кто там у вас… Ведь есть же человек? Иначе, – принцесса прищурилась, – я не стану работать с вашими хозяевами!

– Сильно захотелось на цепь рядом с этим парнем? – вдруг оживился хлыщ. – Так это не сложно. Чего вам еще, сударыня? Вот он, живой, отпустим как только, так сразу же… Зачем он нам? А пока пусть сидит, меньше хлопот. Ничего с ним не случится, не бой…

– Я ничего не боюсь, – спокойно сказала Мария-Антония. Она отлично знала, какое действие оказывает на людей ощущение острого клинка в непосредственной близости от их печени. Беспечные люди, забрали только саквояж с револьвером, но это все! – Или зови охранника с ключами, или отпирай сам!

– Нет ключей… – просипел мужчина, пытаясь уклониться. Тщетно, принцесса знала, как держать жертву, и каждый рывок лишь приближал несчастного к острию стилета. – У меня нет и у него нету, это старший приковал…

– Чудно, – холодно сказала девушка. – Генри, чем можно взять твои кандалы?

– Ломом, – честно ответил он. – А еще я могу отстрелить цепь между «браслетами», только у меня револьвер отобрали!

– Револьвер найдется. – Мария-Антония кивнула на хлыща. – Ах ты!..

Он попытался вывернуться, да так резво, что девушка едва успела…

…Генри уже не чаял дождаться помощи. Мечтал только об одном: сдохнуть побыстрее и не мучиться, он всегда молил об этом богов, вдруг услышат? Побои – это ерунда, он умел терпеть боль и не сказал больше того, что наверняка уже известно всем заинтересованным. Но на любые вопросы о принцессе он отвечал либо расплывчато донельзя, либо вовсе молчал. И приметы ее давал – не имеющие ничего общего с действительностью! Долго еще будут шерстить всех белокурых, голубоглазых, пышногрудых девиц, имевших неосторожность отправиться в путешествие именно в это время!

А когда перед ним явилась Мария-Антония, Генри сперва подумал, будто у него начались видения. Бывает такое, он слышал, от паров керосина и прочей горючей дряни, некоторые нарочно ими дышат! Но нет, это была она, и один из тюремщиков с нею, а она говорила с ним так, будто имела право распоряжаться всем отсюда и до Южного моря, которое некоторые называют Средиземным, что есть несусветная глупость: до средины обитаемых земель от него еще столько ехать…

Ему все казалось, что это сон. И только когда Мария-Антония перехватила рванувшегося было звать на помощь спутника и… пощекотала его клинком – Генри впервые видел, как она это делает, спокойно и деловито даже, – он вдруг осознал, что это реальность. И рванулся в своих цепях – но куда там, стальные наручники не разогнуть, цепь не оборвать!