Джен открыто рыдала на кровати.

— Ты осталась одна с зияющей дырой в сердце, которую никогда и ничем нельзя заполнить.

— Ты ничего не знаешь о моих чувствах! — вскрикнула она, откатываясь подальше, чтобы скрыть захлестнувшие ее эмоции.

— Это был несчастный случай, Джен, — с нажимом произнес Люка. Взяв ее за плечи, он повернул девушку к себе и добавил: — Это была трагическая случайность. Ты не можешь считать себя ответственной за это.

Он остановился, увидев защитный жест Джен. Она не могла больше этого слышать. Через несколько томительных минут он заговорил снова:

— Разве Лидия хотела бы, чтобы ты всю жизнь избегала правды? Ты знала ее лучше всех остальных.

— Да, знала, — яростно ответила Джен. — И я просила бы тебя держать свои предположения при себе.

— Разве она хотела бы, чтобы ты игнорировала голос своего сердца?

— Что именно? — спросила она напряженно.

— Что ты меня любишь, а я люблю тебя, и значит, мы должны быть честны друг с другом.

— Я честна с тобой! — воскликнула она охрипшим от волнений голосом.

— Разве? Почему ты не сказала мне, что ты девственница, когда мы занимались любовью в первый раз?

— Что?

— Ты думала, я ничего не понял? — Люка покачал головой. — Я не горжусь тем, что сделал, потому что подозревал об этом, а затем, когда узнал наверняка, не смог остановиться.

— Я не хотела, чтобы ты останавливался.

— А я не хочу использовать это как оправдание. Я пытаюсь объяснить тебе, что вне зависимости от того, что ты обо мне думаешь, я всегда действую только в твоих интересах. Есть вещи, которые я не могу сказать тебе, — признался он, — до тех пор, пока не пойму намерений Рауля. Я понимаю, что ты до сих пор страдаешь от потери сестры. Это может вылечить только время, и два года — слишком небольшой срок. Я понимаю, что ты сейчас не знаешь, кому и чему верить, но пожалуйста…

Ее горький смех прервал эту речь.

— Ты просишь меня доверять тебе?

— Да! Если ты носишь моего ребенка, конечно! — Схватив Джен за руки, он поставил ее напротив себя. — Для меня нет ничего важнее этого. Но я должен разобраться с завещанием брата, и все, что ты скажешь, может мне помочь. Разве ты не видишь, как ты важна для меня? Ты для меня все, Джен.

Он был абсолютно искренним. Если она действительно носит ребенка, его ребенка, она стала центром его вселенной.

Перед глазами Джен промелькнуло будущее. При всей его яростной гордости, уже отражающейся на его лице, гордости за то, что он станет отцом, Люка все равно продолжал оставаться подозрительным, иначе зачем он задает ей свои многочисленные вопросы? Если она будет сердиться и оттолкнет его, им не избежать постоянных ссор. А если она все‑таки беременна, это плохо отразится на будущем ребенке.

Ей стало легче, когда он привлек ее к себе и с бесконечной нежностью в голосе прошептал:

— Прости меня, Джен. Я, наверное, измучил тебя своими вопросами. Но я очень много не понимаю в жизни брата, и только ты можешь заполнить эти пробелы.

— Мне тоже жаль, — призналась Джен. — Жаль, что дошло до ссор между нами. Я уверена, что Раулю бы это не понравилось.