Ярость накрыла меня с головой!
Бац!
Не сдержавшись, я со всех сил влепил кулаком в дверное полотно.
Что-то хрустнуло, рассаженные костяшки густо закровили.
– Идиёт, – скупо прокомментировал Илья. – Покалечишь руку – сдохнешь.
Боль и циничная правда жизни отрезвили. Зашипев, я затряс кистью, разбрызгивая алые пятна по светлым обоям.
Покосившись на непотребство, Илья недовольно покачал головой, затем требовательно скомандовал:
– Дай сюда!
Ухватив протянутую руку, он безжалостно потыкал пальцем в сбитые костяшки. При этом спокойно и флегматично проигнорировал невольно вырвавшиеся ругательства.
– Жить будешь. Но вряд ли долго. Замри, кулак в пластырь закатаю. Будешь как боксер перед боем. Такой же наивный и полный радужных надежд…
– Циник ты, Илья. Как хирург с двадцатилетним стажем.
Парень кивнул.
– На том стоим, по-другому нельзя. Ты, кстати, когда смотришь в добрые глазки такого вот хирурга, попытайся разглядеть в них его личное кладбище. Заодно впиши туда мысленно еще одну могилку – свою. Поверь – он и не заметит… Ведь к этому времени он провел тысяч двадцать операций. Средняя летальность – два процента. Итого – полтысячи могил. Больше, чем у самого результативного снайпера Второй мировой. А ты говоришь – добрый доктор… Все, Алекс, готово! Если в гумно не влезешь и заражение не подхватишь – будешь жить!
– Спасибо, сестричка. Век не забуду!
Илья лишь хмыкнул, не ведясь на подколку. Приоткрыв дверь к похрапывающему и пованивающему Гитлеру, поинтересовался у меня:
– Ну что, с расспросами закончили? Пойдем во двор?
Невольно отшатнувшись от докатившейся смрадной волны, подтверждаю:
– Так точно. Ты как, готов? Возьмешь что-то с собой? Блин, да закрой ты уже его, воняет!
Илья вновь вытащил ампулу из кармана. Взвесив ее в ладони, пробурчал:
– Нищему собраться – только подпоясаться…
Резкий взмах, ампула влетает в комнату и разбивается прямо над головой Гитлера. Илья спешно захлопывает дверь и срывается в коридор:
– Валим!
Оглянувшись на бегу, замечает мое недоумение и полное нежелание куда-то мчаться. Ну а как иначе? Я ведь должен понять, что за хрень тут происходит, прежде чем бегать по первой же команде этого гения без пейсов?
На лице юного химика проскальзывает реальная тревога.
– Не тупи! Это синильная кислота! Летальная доза – одна десятая грамма!
Пазл мгновенно складывается. Шипение испаряющейся жидкости придает картине последние пикантные штрихи.
– Чёрт!
Резво стартую к выходу. На бегу подхватываю Илью и вышвыриваю его в подъезд. Захлопнув за нами дверь, прижимаюсь к ней спиной и вновь повторяю:
– Страшный ты человек…
Парень многообещающе скалится:
– Когда я сдохну, то враги поломают себе ноги, танцуя от счастья на моей могиле!
Интерлюдия: Алик Гитлер
Алик мертв.
Глава 4
До первого этажа добрались без особых проблем. Спускались настороженно, неторопливо, где-то даже – пугливо. За время моего сна стены обзавелись многочисленными рисунками и надписями. Абсолютно разными.
От наивных – кривенький домик, лучистое солнышко, разнокалиберные человечки: «мама, папа, я».
До угрожающих: «смерть хач…» – и кровавая капель вокруг.