Гуров, поначалу настроенный миролюбиво, нейтрально, услышав начальственный резкий голос полицейского, решил усатому самоуверенному наглецу спуску не давать.

– Нет! Нет! И нет! – клокотал полицейский. Естественно, что Гуров получал все это в переводе Еланчука. – Никаких наркотиков в отелях господина Назих-бея никогда не было и быть не может! – Низкий поклон хозяину. – Интерпол сел в лужу и готов свалить свой провал на других. – Снова поклон хозяину.

Следует сказать, что сам Назих-бей держался совершенно бесстрастно, пил из высокого бокала минеральную воду, любовался игрой пузырьков.

– И зачем к делу допустили этого русского? Пусть они сначала наведут порядок у себя дома, а потом учат нас, как следует работать.

Вот подобных слов начальнику полиции говорить не следовало.

– Мне очень приятно было познакомиться с высокочтимым господином Назих-беем, – Гуров поклонился. – У вас великолепный отель, отличное обслуживание. Мне искренне жаль, что у вас негодная полиция, и существование столь великолепного заведения столь быстро и печально закончится. Примите мое искреннее сожаление, – он сухо кивнул и решительно шагнул к двери, умышленно замешкался, давая возможность Еланчуку перевести.

Назих-бей быстро пересек кабинет, взял Гурова под руку, подвел к стене-бару, нажав кнопку, открыл его, жестом подозвал Еланчука.

– Я сегодня говорил с Москвой и много слышал о вас, господин полковник. Я безмерно рад, что в трудный момент вы оказались у меня в гостях, и посему даю вам неограниченные полномочия в моих владениях.

Начальник полиции вышел на цыпочках, дверь за собой закрыл бесшумно. Сказав друг другу еще несколько комплиментов, они выпили коньяка, после чего Гуров перешел в атаку.

– Наркомафию можно сравнить с такой неизлечимой и смертельной болезнью, как рак.

Назих-бей слушал внимательно, согласно кивнул.

– Я не буду вас утомлять специальными терминами. В конце концов, важно лишь одно: болен человек или здоров.

– Это и есть истина! – по-русски произнес Назих-бей.

– Можно подождать, человек либо выздоровеет, либо умрет.

Назих-бей понял без перевода и замахал руками, быстро заговорил.

– Он говорит, что ему не страшен рак, достаточно того, что газеты и телевидение сообщат, что в его отелях торгуют наркотиком, – перевел Еланчук.

– Если мне не будут мешать… – Гуров замолчал, долго вытряхивал из пачки сигарету, долго прикуривал.

– Этот человек уже не работает, – сказал хозяин.

– Только мудрость делает человека богатым, – усмехнулся Гуров.

– Ну, ты даешь! – сорвалось у Еланчука, и он начал переводить.

Назих-бей оказался не так прост. Выслушав перевод, рассмеялся и погрозил Гурову пальцем:

– Вам нужны люди?

– Люди, как деньги, лишними не бывают.

– Он неправильно поймет, – смутился Еланчук.

– Переведи так, чтобы понял правильно, – разозлился Гуров, так как ненавязчивое упоминание о деньгах считал отнюдь не лишним. В конце концов, он работает во время отпуска, а коммунизм не состоялся.

Еланчук начал переводить, но Назих-бей что-то сказал по-турецки, затем, с трудом выговаривая и коверкая слова, произнес: