– Шуйский, проводите меня. – Шагнула к нему княжна, уверенно взявшись за локоток. – Мой драгоценный дедушка, с вашего позволения.

– Не задерживаю. – Зло покосился император на своего советника, желая продолжить разговор без свидетелей.

Что бы двое ссыльных разом нарушили его повеление!.. Впрочем, это не самое страшное.

Император проследил, как закрываются двери за посетителями, и взглядом велел встать Первому советнику перед собой.

– Вы хоть понимаете, Черниговский, что нам скажут наши зарубежные кредиторы? – Дрожал от гнева голос Его величества. – Мы закладывали в ставку льготного займа условие, что ДеЛара не покинет крепости! Вы представляете себе объем неустойки?

– Ваше величество, я не слышал, чтобы мертвецы предъявляли претензии. – Выглядел он бесстыдно-невозмутимо для того кошмара, вызванного собственной близорукостью и небрежением долгом.

И, пожалуй, это был первый его крупный провал за время службы.

– Что вы только что сказали? – изумился государь. – А у кого, уж вы мне поведайте, нам тогда занимать деньги?! У мертвецов?!

– С некоторых пор, у нас огромные резервы для внутренних займов, ваше величество. Любой клан из списка помилованных будет счастлив профинансировать нас под самый незначительный процент.

– М-да? – вновь тронул мочку уха Его величество, но на новый отпечаток макияжа на ткани не обратил уже ни малейшего внимания.

– По предварительным данным, нам легко ссудят на два-три расходных бюджета уровня прошлого года… И еще хватит на закладку нового авианосца.

Заманчиво.

– И, ваше величество, – заговорческим шепотом произнесли ему. – Они прямо-таки настаивают, что можно не отдавать.

– Тем не менее, наши внешние обязательства подтверждены моим словом. – Нахмурился Император.

– Какая радость, что эти бесстыдные беглецы из Биена не имеют к вам, ваше величество, никакого отношения. Этих убийц, из-за которых станет некому отдавать золото и деньги, мы жестоко осудим на страницах газет вместе со всей просвещенной общественностью!

– Они не справятся, – уже с сожалением вздохнул государь. – Хотя я бы пожелал бы им удачи, – позволил он себе немного искренности.

Все-таки, кредиты выдавались под залог некоторых обязательств, ограничивающих в ряде вопросов даже волю самодержца…

– Но ежели справятся, им придется отрубить головы, – погрустнел Первый Советник.

– Ежели справятся, я их помилую и к сердцу прижму!

– Когда знаешь, что можно вернуться домой – это вдохновляет, ваше величество.

– Тогда распорядитесь передать мои слова. Тайно. – Зажегся азартом государь. – Но это – исключительный случай! Более – никакой пощады, слышите?! Головы лишатся, что один, что другой!

– Ваше величество, лучше бы в следующий раз четвертовать. – Скромно уточнили в ответ.

– Это еще почему? – Нахмурился император.

– Так случилось, государь, что цесаревич Сергей Дмитриевич обещал Максиму ДеЛара повесить его, ежели тот покинет тюрьму под Кремлем. Но тот использовал свой проступок в благих целях, встал на защиту трона и помог исцелить принца Ивана. Со стороны цесаревича было бы черной неблагодарностью вздернуть юношу, и он миловал его. Однако в народе считают, что беглеца повесили – ведь цесаревич способен отступиться от слова лишь в исключительных случаях. Мы же не могли поведать народу о мотивах, затрагивающих внутренние интересы семьи. Поэтому ДеЛара Максим получил прозвище «висельник», как переживший собственную казнь через повешение.