– Все, я готова, – сбежала по лестнице девушка, радостно улыбаясь, будто собиралась не в опасное место, а на свидание. Марта надела брюки и куртку, убрала волосы, повесила на пояс рапиру. Неужели владеет?! А за спиной у нее висел небольшой рюкзачок.
– Марта, мы договорились, если у тебя не получается попасть в темный сектор самостоятельно, мы возвращаемся, – повторил Дидьер свое условие, в душе надеясь, что все так и случится. Ему очень хотелось схватить Марту в охапку, отнести на кровать, и никуда не отпускать до обеда. А потом и после него.
– Да, да, уговор в силе, – закивала головой девушка. – И не смотри на мою рапиру так, умею я ей пользоваться. К тому же ты оружие взял, а у меня только рапира есть. Да и не умею я стрелять из огнестрельного оружия, если только арбалет найти где-нибудь. Кстати, научишь меня на экипаже ездить? Себе купить хочу.
– Ездить научу, но это лучше делать за городом, там не такое интенсивное движение. А рапира, Марта, она у тебя точно не учебная? – Дидьер не удержался от сарказма, так нелепо и в то же время мило смотрелась Марта в походной одежде и с оружием. Девушка не ответила, взгляд ее полыхнул, разом утратив наивность и нежность. Доля секунды и рапира упирается ему в горло, а ведь Марта стояла от него в нескольких метрах.
– Не учебная, – в голосе молодой женщины прорезались металлические нотки. А Дидьер только сейчас понял, о чем говорила Марта намекая, что она не такая молодая, какой выглядит. Теперь он бы дал ей не двадцать, а лет двадцать восемь, судя по уверенности и доли цинизма в ее глазах.
– Я не хотел тебя обидеть, – спокойно ответил он, не стараясь убрать рапиру от своего горла.
– Извини, – Марта убрала оружие так же быстро, как достала. Прислонилась лбом к его груди. – Меня просто задевает, что ты не воспринимаешь меня всерьез. Для тебя я маленькая девочка, заигравшаяся в своих фантазиях.
– И ты прости меня, – Дидьер провел ладонью по голове девушки, ему так много хотелось ей сказать. Но он боялся отпугнуть Марту своими поспешными признаниями. Они уже несколько раз срывались у него с языка то в разговоре, то в порыве страсти, но девушка делала вид, что не замечала этого. И поэтому он решил ее не торопить. – Что плохого в том, что мне хочется тебя защищать и оберегать? И да, ты маленькая, иначе бы я не смог сделать вот так!
С этими словами он подхватил Марту на руки, подкинул и поймал. Девушка взвизгнула, вцепилась в него двумя руками и рассмеялась. Дидьеру казалось, он готов вечно смотреть в сияющие глаза Марты.
– Пошли уже, а то мы такими темпами никуда не попадем.
Дидьер был готов остаться и никуда не ходить, но он помнил, как девушка настаивала на своем и решил ей уступить. Где-то глубоко внутри всколыхнулась извечная подозрительность инквизиторов, которая гадко шептала на ухо, что он ничего не знает о Марте. Что в ней тьма, пусть теплая, мягкая, но все же тьма. И даже то, что с ее появлением в жизни Дидьера, он наконец-то заполнил пустоту в душе, не отменяло его ответственности перед людьми и обществом. Другими словами, он верил Марте, но не доверял тьме. Как бы ему хотелось заполнить девушку светом, полностью, без остатка, чтобы он вытеснил ночь из ее души.