– А что, раньше были прецеденты? Или во времена вашей молодости это было распространенное место для свиданий? – пошутила я прежде, чем подумала о возможных последствиях. Это в своем мире я могу панибратски разговаривать с преподавателями, да и то в своей академии. А здесь я студентка или, точнее, еще абитуриентка. Но извиняться было поздно, сомневаюсь, что обо мне станут лучше думать.

– Нет. Скорее это были мои бредовые идеи, – почему-то все-таки ответил мужчина, поднимаясь из-за стола. – Альберт, пойдешь с нами в качестве свидетеля.

– В нашем институте есть морг и небольшой госпиталь для нищих или бездомных людей, – рассказывал мужчина, идя рядом со мной по коридору. «Понятно, скорее всего, эти бездомные и пополняют морг, когда начинающие доктора ошибаются с диагнозом», – подумала я, слушая профессора. Кипп с Ларой по понятным причинам с нами не пошли. И парень предложил подождать меня в сквере института, но я отказалась, сославшись на дела. – В них и проходят практические занятия для студентов. Предупреждаю сразу, все студенты медицинских специальностей обязаны изучить специфику своей профессии. То есть вам придется выполнять и грязную работу: выносить утки, обрабатывать раны и так далее. И не думайте, что ваши пациенты будут порядочными и чистыми людьми. Зачастую к нам попадают те, кого не принимают в госпитале, и каждый второй из них с всякими заразными заболеваниями или паразитами.

Профессор всю дорогу распространялся на тему, какая тяжелая и опасная работа у хирурга. Я ему верила, но отказываться от своего не собиралась. Я могла бы сказать ему, что целитель – это призвание, что это непередаваемое чувство в душе, когда ты понимаешь, что в твоих силах помочь больным. Но не стала, зачем, если он и сам это знает, просто не верит, что я настроена серьезно. И не поверит, пока не увидит доказательств. Такие, как он, верят только делам, словами их не убедить.

Поход в морг окончился предсказуемо – обмороком. Не моим, а свидетеля. Альберт оказался с тонкой душевной организацией и слабым сердцем, хотя чего ждать от аспиранта с факультета литературы и истории. Так что пришлось не столько «любоваться» трупами, сколько приводить в чувство парня. Мы делали это в четыре руки, я расстегивала на молодом человеке сюртук и рубашку, а профессор растирал ему шею и затылочную часть. Это помогло, а еще у меня была возможность, как бы случайно, коснуться ладони мужчины. Я всего лишь попыталась внушить ему желание дать мне шанс.

– Так я принята? – спросила у него, когда мы совместными усилиями привели в чувство молодого историка.

– Да. Но у вас есть всего неделя, чтобы оплатить обучение, – нехотя произнес профессор. Я прикинула, что неделя – это целых семь дней, а значит, времени у меня много. Но все же решила уточнить, почему именно такой срок.

– Через неделю состоится первый сбор вашей группы, а на нем могут присутствовать только студенты. Еще вопросы есть? – голос был такой, что спрашивать ничего не хотелось. Но желание – это одно, а информация – вещь ценная. Поэтому, не обращая внимания на недовольный тон преподавателя, я выяснила у него все, что мне было нужно, пока мы возвращались обратно к оставшейся приемной комиссии. В частности, все, что касается финансовых вопросов и нужных документов, вдруг им метрики было бы недостаточно. Теперь я знала, кому нести деньги или чек, а также на какую сумму. Она оказалась немаленькая, если исходить из того, сколько заплатил Кипп за обучение Лары. Хорошо, что можно было внести сначала за полгода, а при успешной сдаче первой сессии доплатить оставшуюся сумму. Нет. Мне бы и за весь год хватило бы денег заплатить, но я хочу купить дом, а он даже рядом с темным сектором вряд ли будет дешевым. Кстати, сектор разлился бесформенным пятном почти до самого центра, что если действительно поискать дом рядом с ним? Вряд ли найдется много желающих покупать такие дома? Правда, соседи у меня будут не особо приятные, ну да это неважно, я и видеть их почти не буду.