Повесив трубку, не дожидаясь ответа, я полагал, что девица тут же на меня набросится и снова будет говорить, какой я жуткий человек, но она молчала, пока мы вновь не выехали на автостраду.

Когда машина набрала скорость, она задумчиво произнесла:

— Он казался таким старым. Таким старым и усталым, мистер Хелм.

— Его положению не позавидуешь.

— И вы его нисколько не облегчили, потребовав, чтобы он передал Леонарду ваш грубый вызов, — сказала Марта с остатками прежнего критического запала в голосе.

— Проснись, куколка, никому ничего не надо передавать. Мы с Маком говорили для ушей Леонарда. Нет ни малейшего сомнения, что линия прослушивается. — Я раздраженно помотал головой. — Борден, я просто пытался отвести от него бурю. Пленка покажет, что мне было приказано прибыть, а я в своей обычной высокомерно-самонадеянной манере отказался. Нельзя считать Мака ответственным за то, что агент умышленно отказывается подчиниться приказу, не правда ли? Вот почему он отдал его, а я сказал то, что сказал, О`кей?

Она взглянула на меня и отвернулась.

— Возможно, я ошиблась. Если так, извините. Но если вы знали, что вас подслушивают, почему вообще позвонили?

— Чтобы они узнали, где их люди, поехали туда и забрали тела. Никто не заинтересован в том, чтобы впутывать в это дело полицию.

— Я не могу поверить в происходящее. Руководитель государственного ведомства приказывает подчиненным убивать своих.

— Это не в первый раз. Наше ремесло всегда было небезопасным, а ввиду того, что операции секретны, сдерживающих факторов очень немного. Но ты не поняла главного. Главное — мы не являемся людьми Герберта Леонарда, и он знает, что никогда ими не станем, начиная с Мака и кончая последним клерком канцелярии. Леонард может подчинить себе большие неуклюжие организации, используя обычные бюрократические уловки, потому что личная преданность в них редко играет сколько-нибудь заметную роль. Но он знает, что на деле никогда не сможет заполучить небольшое, специализированное, верное одному человеку агентство. Мы всегда будем людьми Мака; а он, по-видимому, не доверяет Маку участвовать в своих грандиозных политических планах — я не знаю, о чем идет речь, но планы Леонарда не могут не быть грандиозными.

— Но, — возразила Марта, — он ведь руководит! Он мог бы просто... просто уволить вас, не так ли? Ему нет нужды стрелять в вас!

Я усмехнулся.

— Милая моя, ты забываешь об одной мелочи, имя которой — государственная служба. Здесь вопрос огласки: если Леонард вдруг решит отделаться от всех нас, кто-нибудь может задаться вопросом — почему? Но ты засекла действительно интересную вещь: он хочет уничтожить наше агентство физически. Полагаю, это означает, что задумано нечто довольно гадкое, чего Мак действительно не одобрит. Леонард хочет быть уверенным, что, когда карты будут открыты, у Мака не будет власти — то есть живых вооруженных агентов — для практического выражения своего несогласия. — Я скорчил кислую мину. — Черт, дальше — больше. Может быть, у Лорны есть ответы на эти вопросы?

Я погнал свой большой универсал через Туссон, осторожно забирая на запад и посматривая в зеркало. Но ничего особенного не было видно. Я рискнул остановиться в закусочной, где, не вылезая из машины, мы получили гамбургеры и дождались полной темноты. Потом я опять погнал свою повозку по маленьким проселочным дорогам через пустыню, постепенно отдаляясь все дальше и дальше от цивилизации.