Я толкнула Лисгарда в локоть:

– Это что?

Он вопрошающе посмотрел на меня, затем проследил взгляд.

– А… это. Болотные светляки, – протянул он. – Эстетическая прихоть короля. Он питает страсть ко всему светящемуся, впрочем, как и все мы. Кому-то приходится регулярно наведываться в южные топи и доставлять светляков. Занятие, должен признаться, не из приятных.

Я подтянула подол к ногам и приоткрыла носки туфель – блестят, хоть комнату освещай.

– Говоришь с сознанием дела, – произнесла я не глядя.

Белокожий наклонился и сказал приглушенно:

– Каюсь.

– Чего так тихо? – прошептала я в ответ.

Он быстро глянул по сторонам и проговорил:

– Ловить светляков – не самое почетное занятие для моего сословия. В топи обычно отправляют в качестве наказания за мелкие провинности.

Я весело присвистнула:

– Ого! Так ты преступник?

Лисгард опасливо шикнул:

– Не так громко, пожалуйста.

Он подошел вплотную и заговорил еще тише:

– На самом деле в этом зале многие побывали на Южных болотах. Просто упоминать об этом неприлично. Поверьте, ползать по мокрым кочкам, вязнуть в торфяных топях и прыгать через коряги – сомнительное удовольствие для высокородного эльфа.

– И за что тебя отправили ловить светляков?

– За честность.

Я вопросительно посмотрела на белокожего, он недовольно засопел.

– Ничего, что стоило бы внимания, – сказал он сдержанно. – Но если миледи интересно, то я всего лишь сообщил одному лорду, что он осел. Только этот осел оказался приближен к совету, который пожаловался королю на неуважение.

– И тебя покарали?

– Его величество не мог применить ко мне серьезного наказания, – нехотя сказал белокожий. – Он старается не иметь проблем с казначеем. Ссылка на Южные болота устроила всех.

Я с трудом подавила приступ смеха, даже уши задрожали. Пришлось на несколько секунд отвлечься на эльфа в конце зала. Волосы такие же белые, как у остальных, но с легким желтоватым оттенком и напоминают свежую солому. Тело заковано в доспехи, словно не на королевском приеме, а в походном лагере. Ухо сломано и висит унылой культей. Он с серьезным видом что-то рассказывает белокожей, та округляет глаза и качает головой.

Лисгард проследил мой взгляд, лицо помрачнело. Когда взгляды высокородного и эльфа с поломанным ухом пересеклись, показалось, сейчас кинутся друг на друга. Но они лишь едва заметно наклонили головы, и в этом поклоне льда было больше, чем в самой холодной точке мира.

На языке завертелась колкость, но сдержалась и решила не менять тему.

– Серьезно? – наконец спросила я. – Тебя отправили отбиваться от мух и копаться в грязи за ругань?

– Абсолютно.

– Ну и законы у вас. Король тот еще фрукт, если обращает внимание на мелочи. Это точно от безделья. В Эолуме слишком хорошо, и вы стали придумывать проблемы. Сам подумай, какая разница, какого цвета одежда, если носит ее трус и растяпа?

Лисгард в ужасе дернул меня за рукав и оттащил в сторону. Еле удержалась на ногах – балансировать на каблуках гораздо тяжелее, чем босиком.

Он горячо задышал и проговорил прямо в ухо:

– Миледи Каонэль, вы в своем уме? Стоять посреди тронного зала и называть короля трусом. За это не отделаться невинной ловлей жуков.