Признаться честно, я совсем не рассчитывала на то, что пьяный Анатолий мне поверит и воспримет мои слова серьезно. Я думала, что в лучшем случае он обзовет меня дурой, скажет, что у меня больная фантазия, что у меня опять начались видения, но вместо этого он изменился в лице, даже слегка протрезвел, побледнел и процедил сквозь зубы:

– Где они?

– Кто? – опешила я.

– Люди Спартака.

– Они в кустах. У входа в дом.

– Значит, эти твари и здесь до меня добрались… Сколько, ты говоришь, у нас осталось?

– Ровно пять минут. – Я посмотрела на Анатолия глазами, полными слез.

– Сейчас открываем окно и бежим к катеру. Только делаем все очень тихо. Заведем мотор только тогда, когда дом разлетится на куски. Ты все поняла?

– Все. А как же девушки?

– Пусть танцуют.

– Как это, «пусть танцуют»?! – Я не знаю, как я выглядела в этот момент, но мне показалось, что я просто позеленела.

– Я сказал, пусть танцуют. Когда дом взорвется, в нем должны быть какие-то трупы, не важно какие, мужские или женские. Самое главное, что они будут обгорелые. Обугленные. Эти твари подумают, что там есть мой труп, и улетят. Это ребята Спартака. Ну а дома я покажу им, кто есть кто. Попомнят они меня!

Я украдкой смахнула со лба холодный пот и ощутила предательскую дрожь.

Анатолий резко встал и захлопал в ладоши.

– Всем танцевать не переставая! Оплата в тройном размере! В тройном размере, понятно вам? Мы с Машкой быстро искупаемся, туда и обратно! А вам не останавливаться, даже когда нас нет! Всем танцевать! Плачу в тройном размере!

На его лице застыла злобная ухмылка, а голос был полон яда.

Усталые, запыхавшиеся девушки закивали головами и принялись танцевать дальше. Анатолий схватил меня за руки, открыл большое окно, похожее на балконную дверь, спрыгнул вниз и, взяв меня за талию, помог спрыгнуть мне. Затем мы бросились к берегу и, добежав до причала, быстро забрались в катер. Меня страшно трясло, я плакала и смотрела на моего спутника безумными глазами.

– Толя, пойди скажи девушкам! Скажи им, скажи! Они же ни в чем не виноваты! Они приехали сюда на заработки! У них дома дети, братья, сестры, престарелые, больные родители! Почему они должны погибать из-за твоих денег и из-за твоих криминальных дел?! Почему?! Толя, так нельзя! Толя! Так поступают только звери, а ведь мы же с тобой люди!!!

– Так можно! – злобно сказал Анатолий, не сводя напряженного, перепуганного взгляда с еще стоящего дома.

– Так нельзя! Они ни в чем не виноваты! Они же погибнут! Это же наши русские девушки! Толя, ты же мужик! Еще можно успеть! Ты же мужик!

– Да пусть дохнут! Почему я должен думать о других бабах?!

– Но ведь они погибнут из-за тебя!

– А мне плевать!

– Ну и сволочь же ты, Толя! Ну и сволочь! Ведь еще можно успеть!

– Нельзя! Осталось ровно три минуты! Даже чуть меньше.

– Толя, это же целых три минуты. Почти три минуты, – громко рыдала я и дергалась, словно в конвульсиях. – Подумай только, три минуты!!! Это же целая вечность! Толя!

– Заткнись, дура! Как только дом бабахнет, заводим мотор. Осталось уже две минуты.

– Еще можно успеть…

Я выскочила из катера и бросилась в сторону дома.