Но мимо.

Хотя за кого мне бояться? Мама живет на другом конце города, этот вой не про нее.

Ключи из кармана я достала заранее, чтобы не возиться у двери, но, когда завернула за угол, увидела, что подъездная дверь подперта массивным камнем, под козырьком стоят картонные коробки, а рядом грузчики запихивают в машину компьютерное кресло.

Кто-то переезжает? Интересно, кто?

Лифт, разумеется, валандался где-то по верхним этажам, перевозя скарб выезжающих, и я тяжело вздохнула, готовясь к долгому ожиданию.

Устала как собака! На работе бардак: одни отделы расширяются, другие сокращаются, сотрудники меняются местами и кабинетами, перетаскивают мониторы и кресла с одного этажа на другой. Я в центре этого кошмара – и, как офис-менеджер, конечно, отвечаю за то, что у одних пропали папки с документами, а у других уволокли принтер.

Когда принтер находится, драки из-за него разнимаю тоже я. И валерьянку потерявшим документы наливаю я. И в архив за копиями документов спускаюсь снова я.

И все это на каблуках…

Прямо сейчас я мечтала сделать две самые прекрасные вещи в жизни женщины – снять туфли и расстегнуть бюстгальтер. Немедленно!

Я с трудом остановила собственную руку, потянувшуюся к спине.

Двери лифта разошлись, на меня надвинулся лакированный бок старого комода. Я его даже узнала, и, подтверждая мою догадку, из-за него вынырнула Маринка, соседка сверху. Грузчики, очевидно, в лифт не поместились – странно, что туда комод удалось впихнуть! – и топали пешком. А Маринка, извернувшись, зажала кнопку открытия дверей, чтобы комод не уехал в одиночестве кататься по этажам.

– О, привет! – обрадовалась она, заметив меня. – Давно ждешь?

– Так ты переезжаешь? – уточнила я на всякий случай.

Я привыкла, что мы с Маринкой иногда болтаем, пьем чай или что покрепче, и музыку она никогда не включает громко. Неизвестно, кто там еще поселится! Может, семейство с маленькими детьми, которые будут играть в футбол над моей головой и ронять свои игрушки.

– Да! – Маринка прямо сияла. – Я тебе не говорила разве?

– Нет. – Я покачала головой. Последний раз мы долго разговаривали еще весной. Ей тогда кто-то в очередной раз разбил сердце, и чай плавно перешел в мартини с соком, а потом в водку без сока.

– Евка! Ну, ты что! Я замуж выхожу! – заверещала она, характерным жестом демонстрируя мне колечко на безымянном пальце.

Так себе колечко, камешек крошечный, отметила я слегка заторможенно. Вот оно как… замуж, значит. Так быстро?

– Когда успела-то? – только и спросила я.

– В мае встретились! Он потрясающий! Самый лучший, самый умный, никогда и не думала, что такие бывают! Замуж позвал на втором свидании!

Я нахмурилась, и она сразу зачастила:

– Помню, что ты мне говорила – присмотреться, проверить! Я держалась, как могла. Присматривалась!

– Аж четыре месяца, – вздохнула я.

– Ну да. Сколько еще ждать? Все ясно. Ты рада за меня, рада, рада? – пищала она.

Я обняла Маринку, но в сердце кольнула легкая зависть. Четыре месяца – и уже замуж…

– А хозяйка уже нашла новых жильцов? – спросила я, вспомнив о потенциально топочущих детях над головой.