– Этого не может быть, но я готова поверить в невозможное… От вас пахнет моими любимыми духами, вы курите мой любимый табак… Вам не кажется, что это отличный повод, чтобы мы перешли на “ты”?

Я прикрыла глаза в знак согласия. Алена семимильными шагами шла к цели, пора было ее немножко окоротить.

– Рада была познакомиться с тобой. Мне, пожалуй, пора.

Я бросила ей эту фразу и теперь, сидя в безопасности, наблюдала, что же она станет делать.

Алена откинулась к стене вместе со спинкой стула, ненавязчиво перекрывая мне дорогу.

– Хорошо, – рассудительно сказала она, – а если бы он пришел – вечер не закончился бы так быстро?

– Какая разница, если он не пришел… – Я подпустила в ответе завуалированного отчаяния, шлейф нерассказанной истории послушно потянулся за многоточием.

– А чем бы он вообще закончился? – Это было иезуитское любопытство, и я сказала именно то, чего ждала от меня Алена.

– Переспала бы с ним, только и всего.

– Только и всего. Неужели это так серьезно?

– Достаточно серьезно.

Она засмеялась и заглянула мне в лицо.

– Если бы это не было так серьезно, я пригласила бы тебя на мужской стриптиз. Но, поскольку этот неудавшийся вечер рвет тебе душу, я приглашаю тебя в “Бронкс”.

– Прямо сейчас? У нас безвизовое сообщение с Америкой? И потом – это не самый лучший район…

– Это киношный клуб. Для подвыпившей, но не опасной для нежных частей тела богемы.

– Вот как? Хитрый кабак Мюллера? – Я видела, как блеснули ее глаза; Алене по-прежнему нравились черно-белые советские фильмы.

– Именно. Неплохая кухня, неплохой звук. Правда, мулатов в обслуге больше, чем нужно… Но они сливаются с цветовой гаммой стен и почти не видны. Едем, я угощаю.

Я поставила подбородок на ладонь и коснулась кончиков губ мизинцем:

– Я всегда плачу за себя сама.

…Ни разу в жизни я не сидела в джипе и больше всего боялась лажануться с дверным замком. Впрочем, все разрешилось само собой: Алена открыла мне дверь (какая галантность, ты уже начала ухаживать, поздравляю!), и я устроилась на сиденье.

– Набрось ремень! – сказала мне Алена. Черт возьми, я даже не знала, с какой стороны его вытаскивать, только этого не хватало.

– Ненавижу ремни, извини, – развязно сказала я, три рюмки коньяка меня оправдывали.

– А если… – Алена подняла брови и одобрительно посмотрела на меня.

– Если остановят, я заплачу.

Алена сразу взяла с места, ей нравилось меня покорять. Я забросила ноги на мягкие кожаные сиденья, подложила локоть под голову и пристально посмотрела на Алену.

Всю дорогу мы о чем-то непринужденно болтали, я оправдывала ее ожидания во всем; это был треп на грани фола – в нем было много намеков на мужчин, и на секс с мужчинами, и на секс вообще, и это было естественным продолжением вечера. Легкая стервинка в стиле ее обожаемой Марлен Дитрих и упоминание Сюзен Зонтаг в качестве проводника альтернативной политической эротики вконец убили Алену – я чувствовала, что она едва сдерживается, чтобы не бросить руль и повернуться ко мне.

Я отпускала двусмысленные фразы, но не давала Алене времени на то, чтобы ответить на них; от этого завуалированного интеллектуального флирта у меня взмокла спина, но игра стоила свеч.