Одоевский с интересом взял яркую книжку в синей обложке, с улыбкой прочитал ее название, и начал бегло листать. Но тут же нахмурился, заметив, что с точки зрения тогдашней орфографии текст в книге набран ужасающе безграмотно.
— Господа, да что же это? — растерянно бормотал он, перелистывая книгу. И тут, наконец, он увидел год издания книги – 2011-й. Князь вздрогнул, словно его ударил электрический ток, и перекрестился. Лицо его побледнело. Казалось, еще чуть-чуть, и он хлопнется в обморок. Он хотел что-то спросить у Александра, но вместо слов из его горла вырвалось лишь какое-то сипение. Наконец, Одоевский сумел взять себя в руки.
— Господа, ради всего святого, скажите – что все это значит? — жалобно, словно ребенок, потерявший свою любимую игрушку, спросил он гостей. — Откуда у вас ЭТА КНИГА? И откуда взялись вы сами?
— Да, ваше сиятельство, вы правильно все поняли, — кивнул князю Антон, — мы действительно пришли в ваше время из будущего. С помощью изобретенной мною особой машины, которая может переносить людей из одного времени в другое, мы шагнули из 2013 года в год 1840-й. Мы ваши потомки, князь, мы люди XXI века.
Одоевский хотел сесть, и чуть не промахнулся мимо кресла. В последний момент Шумилин успел поймать его за рукав. Плюхнувшись в большое, обитое кожей кресло, князь лихорадочно переводил взгляд с одного своего гостя на другого. Потом он снова схватил детскую книжку, оставшуюся лежать на столе, и стал ее лихорадочно листать.
— Да, именно так… — бормотал он, — нынче ничего подобного напечатать не могут… Какие краски, какие рисунки… Господа, а вы меня не разыгрываете? — со слабой надеждой в голосе спросил князь, — может быть это все мистификация?
— Нет, ваше сиятельство, — ответил Шумилин, — все обстоит именно так, как мы вам сказали. Мой друг, — Александр жестом указал на Антона, — действительно сумел изобрести машину времени. И мы теперь можем путешествовать из прошлого в будущее. Помнится, вы совсем недавно напечатали роман "4338-й год". Точнее, отрывок из него вы в 1835 году напечатали в "Московском наблюдателе", а второй отрывок должен выйти в альманахе господина Владиславлева "Утренняя заря"…
Одоевский, слушая Александра, снова побледнел. Антон, внимательно наблюдавший за лицом князя, взял со стола графин с водой, наполнил стакан и протянул его Одоевскому. Тот машинально сделал несколько глотков, и благодарно кивнул Антону.
— Так вот, ваше сиятельство, — продолжил Шумилин, — многое из того, что было написано вами в этом романе, существует в нашем времени. Но у нас есть еще много того, о чем даже вы, с вашим умом и фантазией не смогли придумать. Хотя… Возьмем, к примеру, ваш рассказ "Косморама". В этом году он должен быть опубликован в "Отечественных записках"… — Одоевский, внимательно слушавший Александра, машинально кивнул, — в этом рассказе речь идет о некоей таинственной детской игрушке, с помощью которой герой этого рассказа заглядывает в какой-то другой мир, и видит различные сценки из жизни своей семьи… Я не ошибся? — Князь снова кивнул, и Александр продолжил. — Ваше сиятельство, если вы хотите, мы можем показать вам нашу "космораму"? Правда, она называется по-другому.