– Сколько черепков – столько вам сынков! – бормотала Дымница свадебный оберег. – Ложитесь вдвоем, вставайте втроем! На всякую ноченьку – сынка или доченьку!

Солому старуха покрыла тонким постельником и новым белым настилальником[39]. Приготовление брачной постели – дело особое, абы кому не доверишь. Это надо делать умеючи, чтобы отвратить от новой пары «все порчи да корчи», призвать здоровье и плодовитость. Обычно этим занимается мать жениха, но и Асмунд, и Ельга матерей не имели, и только Дымница могла их заменить. Вспоминая Ольведу, старуха взгрустнула: покойную Ельгову княгиню она знала с юных лет, с тех пор как сама была девкой-невестой. Уж верно, княгиня была бы довольна, что чужачка убралась из ее дома и почетное место занимает та, которая для него рождена – дочь Ольведы и Ельга.

Вдруг Дымницу бросило в дрожь, будто нечто холодное коснулось самой души. Выпрямившись, она обернулась, но ничего не увидела. В избе она была одна, дверь закрыта и заперта на засов, заслонка с оконца отодвинута, но стоял теплый летний день и сквозняком не тянуло.

Старуха снова принялась за работу, но дело не спорилось. Что-то ей мешало, как будто возле постели стало очень тесно; она как будто на каждом движении натыкалась на кого-то, и этот кто-то был таким холодным, что от его невидимых касаний делалось зябко. Хорошо просушенная солома источала гнилостный запах.

«Захворала я, что ли?» – спросила себя Дымница. Еще раз огляделась, потом приложила ладонь козырьком ко лбу и из-под нее осмотрелась еще раз.

И снова вздрогнула: в шаге от нее стояла стояла девка – незнакомая… а может, знакомая, но Дымница никак не могла в полутьме избы рассмотреть ее лица. Обычная девка, в сорочке, темной дерге, ноги босые. Коса длинная, чуть не до коленок. Конец косы вроде мокрый… Не из здешней челяди… вроде и не из Ельгиной девичьей дружины, но не разглядеть – как присмотришься, девка расплывается, словно отражение в неспокойной воде.

Это еще откуда?

– Ты кто такая? – Старуха сердито подбоченилась. – Чего пришла?

– Дозволь помочь тебе, – девка льстиво поклонилась.

– Не надо мне подмоги! Откуда взялась? Ты чья?

– Прислала меня госпожа.

– Какая госпожа?

– Княгиня.

– Какая еще княгиня?

– Ельга-Прекраса.

Покойница! Едва веря ушам, Дымница отшатнулась. Поняла: девка говорит правду. Ее прислала та, прежняя хозяйка этого дома, что уже много дней была мертва и переселилась в «другое жилье», что в причитаниях зовут тесным, темным, безоконным.

Снова взглянула на дверь – засов был на месте.

– А ну сгинь! – Дымница выставила вперед свой оберег, мешочек с зашитым внутри волшебным корнем, с которым, постоянно прохаживаясь вдоль края бездны, никогда не расставалась. – У меня хрен да полынь, а ты плюнь да покинь!

– С-сама ты с-сгинь! – со змеиной злобой прошептала девка и… исчезла.

Дымница, замерев, смотрела на то место, где только что стояла незваная помощница. На дубовых плахах пола осталось влажное пятно…

Немного подумав, старуха решительно приступила к постели и порушила всю собственную работу. Сдернула настилальники, охапками покидала на пол солому, добралась до черепков…