– Я позабочусь о нем, если мы с тобой договоримся.

Прекраса перевела дух, взяла себя в руки и прищурилась:

– Что ты мне предложишь, чтобы я скрыла измену Свена?

– Я позабочусь о Святке, чтобы он вырос и со временем занял стол. Но его кормильцем будет мой человек.

– Кто?

– Асмунд.

– Асмунд? Ваш сотский?

– Он ничем не хуже любого другого. Род его тебе известен – его прадед, Ингъяльд, был воспитателем моего отца. Никто на свете, кроме Асмунда, не сумеет достойно вырастить другого князя руси, Ельгова наследника. Ему тридцать пять лет – он не слишком молод для такого важного дела и не слишком стар, чтобы не поспеть за резвым отроком. Он умен, храбр, верен, дважды бывал в Царьграде и ходил во все походы киевских князей за последние двадцать лет, кроме походов Ингера на греков. Но это и к лучшему: его удача ни разу ему не изменяла. Он учтив, умеет обращаться с людьми, и в Киеве у него куда больше друзей, чем врагов. Где ты возьмешь кормильца лучше?

– Но Асмунд… – Прекраса не могла так сразу принять эту новую мысль, – он не женат. Это изъян для человека в его лета…

– Этой беде помочь нетрудно. Для него найдется жена – знатного рода, с хорошим приданым и сильной родней, – Ельга улыбнулась. – Когда Святка будет дан Асмунду на руки, я выйду за него. Буду женой кормильца, как ты и хотела.

Прекраса еще шире раскрыла глаза.

– Ты… – в изумлении вымолвила она. – Ты выйдешь за человека из вашего дома… За бывшего отрока… Он тебе неровня!

– Ингер тоже женился на неровне. Тогда ведь ты не возражала.

– Ты не обрадовалась мне, – Прекраса уколола ее взглядом. – Я сразу это поняла.

– Чудное было бы дело, если бы я обрадовалась! Но Асмунду не придется сидеть на княжьем столе. А что такие браки бывали, вы с Ингером убеждали меня сами, когда сватали за Ратислава.

Ратислава больше нет, ему невесты не нужно, сама отметила Прекраса. Но потом вспомнила еще кое-что.

– Кольберн не примирится с этим! Я обещала ему!

– Мой муж куда лучше годится в кормильцы, а выбрать себе мужа я вправе, не советуясь с Кольберном. К тому же он христианин, ты не забыла? Люди скажут: он научит молодого князя всем этим рабским бредням, что надо радоваться, когда тебя бьют, и не мстить за обиды, и сажать с собой за стол последних нищих, и есть один хлеб! Все кияне будут на стороне Асмунда, и это куда лучше для Святки.

Прекраса молчала, раздумывая. Ельга собиралась перевернуть все дерево ее замысла вверх корнями. Кольберн был человеком Ингера, и ему Прекраса, не имея ничего лучше, доверила бы беречь самого Святку и державу для него. Но Асмунд был человеком Свена. С ним власть перейдет совсем в другие руки, и дети Ельга восторжествуют над потомством Хродрика и Ельги-Святославы.

– Свенгельд должен уйти.

Ельга помолчала, ожидая, не добавит ли Прекраса что-нибудь.

– Куда?

– Из Киева. Пусть возьмет себе угличей, древлян, если от них что-то останется. Пусть едет в Холм-город и собирает там дань для Святки. А воеводой здесь будет Кольберн. Если не дать ему чего-то равнозначного, он не стерпит, поднимет всех своих людей и стронников, и у нас опять будет раздор и гибель. Но если Свенгельд уберется из Киева по доброй воле, я больше не упомяну о том, что он виновен в смерти… – Прекраса с трудом сглотнула. – И Кольберну прикажу забыть. Но Свенгельд не должен стоять рядом с престолом моего сына.