Возможно, настанет время, и кто-то так же позаботится обо мне. Все в этой жизни возвращается, и может быть, то, что я делаю сейчас, когда-нибудь вернется и ко мне.

Благом ли? Не знаю.

Длинный черный лимузин, сопровождающий катафалк, остановился на холме, на аккуратной асфальтовой дорожке. По левую руку высились тополя с раскидистой кроной, а земля была покрыта аккуратно подстриженным живым зеленым ковром. Земля здесь была холмистая, и в нее на равных промежутках были воткнуты одинаковые светло-серые прямоугольные куски мрамора. Вот и все, что остается от нас, когда мы покидаем сию юдоль слез по воле Господа или других людей. Это неправда, что жизнь и смерть всецело в руках Господа. Неправда, по крайней мере, в отношении смерти.

– Помочь, сэр?

– Не нужно…

Водитель – выделенный мне в Бетезде опекун, молодой энсин, одетый по такому случаю сегодня в парадную форму североамериканских ВМФ, – подскочил, попытался помочь.

– Не нужно… – Я утвердил палку на земле, сделал пробный шаг – получилось. Вот так нормально…

Пуля все же задела кость, и в Россию я отправлюсь только через неделю – от более срочной отправки я отказался по своим соображениям. Хотя бы потому, что мне нужно было участвовать в похоронах. На них меня отпустили вопреки мнению врача и под присмотром проходящего практику энсина. Человек хочет стать военным врачом на авианосце – похвальное стремление.

– Энсин, если вы хотите мне помочь, лучше сходите и выясните, где волынщики.

– Да, сэр, сейчас.

Пока выясняли вопрос с волынщиками – в Америке было полно волынщиков, с волынкой хоронили и военных и полицейских, подъехала еще одна машина, черный «Субурбан» с пропуском под стеклом. Все-таки решили приехать.

Марианна – пол-лица замотано, правая рука на перевязи. Дункан Тигер – с черным беретом, значит, и впрямь из рейнджеров. Вот и все, кто пришел проводить в последний путь директора Британской секретной службы. Собственная страна от него отказалась, равно как и от тех, кто пришел сюда с ним. Немудрено – иначе бы пришлось объяснять и про детонаторы.

– Как ты?

– Жив. А ты?

– Одна косметическая операция – и все в норме. Правда, придется учиться стрелять с левой руки…

– Если хочешь, могу устроить тебе поездку в Палестину. Там лучшие косметические хирурги в мире, не то что местные коновалы.

– Смеешься? Меня лишат допуска. Не беспокойся за меня, я работаю на федеральное правительство.

– То-то и оно.

Я повернулся к Дункану:

– Нашли?

– Нашли…

– Где?

– Нью-Йорк. Грузовой порт. Пробили контейнеры – они отправлялись из одного и того же порта. Отправитель – компания, которую Михельсон зарегистрировал на Британских Виргинских островах. Офшор.

– Это хорошо…

Прибыли волынщики на каком-то старом драндулете, энсин зло отчитывал их, они оправдывались. По виду – мексиканцы. Господи, здесь даже волынщики теперь – мексиканцы. Надеюсь, священник будет не негром. Нет, я не расист – просто как-то в голове не укладывается: священник римской католической церкви – негр.

– Какого хрена они это сделали? – задумчиво произнес Дункан.

– Что именно?

– Какого хрена они ввезли бомбы, но он дал им фуфло вместо детонаторов? Зачем тогда вообще было творить все это дерьмо?