– Но она им не понадобилась, потому что Грейди подал ее им на блюдечке с голубой каемочкой.

Старейшины принялись тихо переговариваться, и Эдалин взяла Грейди за руку.

– Даже если мы признаем твою точку зрения – а это пока не решено, – через мгновение произнес старейшина Эмери, – я крайне сомневаюсь, что подобный проступок заслуживает изгнания. Особенно учитывая, что аликорн вполне может оправиться.

– «Вполне может» оправиться не значит, что оправится. И нельзя забывать про время, – у Бронте, скрестившего на груди руки, хватило наглости улыбнуться. – Грейди дал слово, что аликорн будет готова к переезду в Убежище к Фестивалю Небожителей в условиях грандиозного представления. В свете этого обещания мы объявили о торжественном празднестве. Отчасти мы хотели успокоить разногласия, вызванные потерей Алдена – в чем, очевидно, мы больше не нуждаемся. Но также мы собирались доказать народу нашего мира, что они могут надеяться и доверять своему Совету. И какое же послание они получат теперь, когда мы не просто отменим шоу, но и покажем им раненого аликорна, который, возможно, никогда не оправится?

Ответа ни у кого не нашлось, и с каждой прошедшей секундой тишина становилась все тяжелее.

– Может, Силвени сможет взлететь, – пробормотала Софи, прекрасно понимая, что шансов на это крайне мало. До Фестиваля Небожителей оставалось всего четыре дня.

– «Может», мисс Фостер? Вы считаете, что мы будем возлагать надежды на «может»?

– Он прав, – произнес старейшина Эмери – хотя радостным он не выглядел. – Нам нужно не просто заменить представление на другое, но и ясно дать понять, что причина изменений не кроется в нашей некомпетентности.

– И лучший для этого способ – сообщить, что виновный наказан по всей строгости закона. Это будет посланием и для нападавших в том числе, что, будем надеяться, предотвратит будущие покушения.

Никто не пошевелился, но Кенрик выступил вперед.

– Я не согласен на трибунал, Бронте. Как бы ты ни изворачивался, ничего из произошедшего не заставит нас запереть Грейди в Изгнании, как какого-то убийцу, – он обернулся к остальным старейшинам. – Это не правосудие. Так мы лишь проявим себя не менее жестокими и безрассудными, чем мятежники, которых стараемся остановить. И если так мы пытаемся доказать, что чего-то стоим, то заслуживаем всей свалившейся на нас критики.

Потянулась пораженная тишина, а затем Орели подошла к нему.

– Согласна.

– Как и я, – произнес старейшина Эмери, а затем прикрыл глаза. – И, насколько я слышу, все остальные тоже согласны.

Хмурое выражение лица Бронте больше походило на оскал.

– Значит, мы просто отпустим его безнаказанным? Такого прецедента мы добиваемся?

Старейшина Терик вздохнул.

– Возможно, мы подберем иное наказание.

Вновь разгорелся горячий спор, в котором старейшины предлагали все, начиная от публичного выбора до перевода Грейди в Убежище на постоянное место жительства.

– Можно мне кое-что сказать? – спросила Софи, устав это слушать.

Все замолчали, и она глубоко вздохнула, пытаясь привыкнуть и принять пришедшую в голову идею.

– Мы ждем, мисс Фостер, – не выдержал Бронте.