Она снова его поцеловала и вышла из комнаты. Макензи была на полпути к машине, когда вдруг поняла, что так злилась на Макграта, что сжала пальцы в кулаки, и ногти впились в кожу, оставляя маленькие красные метки, похожие на крошечные капли крови.
Глава тридцатая
Макензи всё это казалось чистой формальностью. Встреча с Макгратом длилась не больше пяти минут. Она передала ему все отчёты, которые он отдал Харрисону и Ярдли. Он немного поругал её за то, что она ввела Эллингтона в курс дела, а потом поблагодарил за хорошую работу и то, что избавила его от директора Уилмота. После этого он отпустил Макензи.
Сначала она хотела найти Харрисона, пожелать ему удачи и рассказать подробности дела, но потом передумала. Она хотела, чтобы он принял расследование и начал вести его по-своему. Если она пойдёт к нему в кабинет и обсудит с ним все детали, будет выглядеть так, словно она снисходительно помогает ему в работе. Она знала, что Харрисону нужно расти в профессиональном смысле, и поэтому решила не вмешиваться. Она поехала в квартиру, в которой они с Эллинтоном жили вместе уже полтора месяца, и застала его там за приготовлением ужина.
«Как Макграт?» – спросил он.
«Нормально. Рад, что Уилмот наконец от него отстал. А как у тебя дела?»
«Пойдёт. По дороге из Кингсвилла мне звонил адвокат Бюро. Женщина, выдвинувшая против меня обвинение, стала сомневаться. Видимо, кто-то в региональном отделении, где она работает, начал расспрашивать о деталях произошедшего до того, как она передала дело в суд. Судя по всему, некоторые из её обвинений не сходятся».
«Значит, всё закончилось?» – спросила Макензи.
«Нет. Пока нет. Но сегодня ситуация выглядит радужнее, чем вчера».
Макензи вошла в кухню, чтобы помочь с ужином и нарезать лук для стир-фрай, который он готовил. «Прости, что твоё отстранение так меня подкосило, – сказала она. – Если говорить честно, мне кажется, я чувствовала себя обманутой, что само по себе глупо, потому что когда всё это произошло, мы даже не были знакомы».
«Всё нормально, – ответил Эллингтон. – Если бы мы поменялись ролями, я бы тоже ревновал, как чёрт. Я понимаю. Я сожалею лишь о том, каким стал мир. Мужчины не могут держать руки при себе, и если кто-то только подумает о том, что они начали приставать или вести себя как-то неподобающе, всё сразу принимает серьёзный оборот. Так что, да… У тебя были все основания на меня злиться».
«И я всё равно тебе доверяю, ты же знаешь об этом?»
«Знаю», – помешивая содержимое сковороды, ответил Эллингтон.
«И именно потому, что я тебе доверяю, я долго раздумывала над твоим вчерашним предложением».
Он ухмыльнулся: «Я так и понял, что ты не скажешь мне сразу «да» или «нет». Это не в твоём стиле».
«Для меня очень много значит, что ты понимаешь и принимаешь меня такой», – тоже усмехнулась Макензи.
Было странно делать что-то такое домашнее и обыденное, как совместная готовка ужина, когда всего пять часов назад Макензи бродила по маленькой баптистской церкви, ища подсказки, которые указывали бы на то, что со следующей жертвой убийца придёт именно туда. Она понимала, что не сможет не думать об этом деле, пока убийца не будет схвачен, и поэтому ей захотелось поговорить с Харрисоном и Ярдли и убедиться, что они владеют всей информацией. Она испытывала к Харрисону большое уважение и знала, что при правильном патронаже он может стать отличным агентом. Она не видела смысла обижаться на него за то, что он будет заканчивать начатое ею расследование, и желала ему только удачи.