– Конечно, он же мой друг.

– Что дальше?

– Дальше убили Кристину, а Игорь как раз только ее начал обхаживать. Когда ее труп нашла эта… преподавательница Коршунова… мы с Игорем как раз были на факультете, прибежали туда. В общем, никто не заметил, но Игорь весь побелел. Он был в шоке. Да и кто бы не был? Две девчонки, с которыми он крутил, вдруг убиты. Я его потом в шутку спросил, мол, это точно не ты маньяком стал? В общем, поприкалывались с ним. На убийцу-то он непохож. Мы с ним давно знакомы… Я не хотел, чтобы полиция начала его подозревать. Не верил, что это Игорь девчонок так уродовал… ну а потом вот это последнее убийство…

– И что с последним убийством?

– Он на следующий день в университет поехал в осенних ботинках на тоненькой подошве, а морозы сами знаете какие стояли на этой неделе. Я ещё его спросил, где его зимние ботинки-то? А он сказал, что выкинул, подошва, мол, оторвалась. А потом мы услышали про последний труп и что там все в крови было, и преступник оставил кучу следов. И я испугался… Товарищ старший следователь, это что же выходит, что Игорь всех этих девушек убил?

– Разберёмся.

Игоря арестовали, однако сколько его не допрашивали и как не строили вопросы, он ни в чем не хотел сознаваться. Все отрицал. Когда ему сообщили, что его друг Данила опровергает его алиби в дни совершения убийств, Игорь вообще замкнулся. По результатам дактилоскопии в машине Игоря были обнаружены отпечатки пальцев двух жертв – Риты Семыкиной и Марины Ерохиной. Экспертиза также показала, что кровь, обнаруженная на носовом платке, найденном в кармане подозреваемого, принадлежит последней жертве – алкоголичке Вале Ереминой. Прямых улик было мало, но их вместе с показаниями Данилы хватило, чтобы предъявить Игорю обвинение. Кажется, дело Отрадненского маньяк наконец-то раскрыто.

Однако Тамерлан не был удовлетворён. Обвиняемый молчал и ни в чем не сознавался. Старший следователь чувствовал, что что-то они упустили. Было странно и другое. Когда Тамерлан просил Игоря признаться, где тот был в дни убийств и может ли кто-то подтвердить его алиби, парень молчал. Он отрицал свою вину, но и доказать свою невиновность не мог или не желал. Это больше всего и не нравилось Тамерлану.

Человеку надо мало:

чтоб тропинка вдаль вела.

Чтоб жила на свете

мама.

Сколько нужно ей – жила..

Роберт Рождественский

Начался февраль. Зимние каникулы почти подошли к концу, занятия на историческом факультете должны были начаться завтра. Только что закончился педсовет, и преподаватели небольшими группками расходились по своим делам. Перекинувшись несколькими словами с Олегом Дмитриевичем, Женя отправилась в музей, навестить Фёдора Ивановича и подумать. Музей был закрыт, но Женя знала, что старый смотритель был на месте. Она прошла к входной двери кабинета Фёдора Ивановича и постучала. Не дождавшись ответа, девушка попробовала ручку и толкнула дверь, которая оказалась незапертой. Фёдора Ивановича на месте не было. Видимо, он куда-то отлучился ненадолго, раз даже не стал закрывать кабинет. Через кабинет хранителя музея можно было попасть и в сами музейные залы – здесь была ведущая в них дверь, которая тоже оказалась открытой. Может быть, и сам Фёдор Иванович в одном из выставочных помещений? Женя невозмутимо прошла внутрь. И хоть Фёдор Иванович непрошеных нарушителей его распорядка не жаловал, но Женя знала: ей он будет рад. Девушка бродила от стенда к стенду в центральном зале музея и уже зашла в самый его дальний угол, когда услышала осторожные шаги, раздавшиеся со стороны той самой подсобки, в которой она так часто уединилась, чтобы подготовиться к экзаменам или семинарам. Женя почему-то испугалась и нырнула за тяжелую темно-зеленую бархатную портьеру. Шаги из крадущихся стали более уверенными, видимо, человек увидел, что музей пуст. Женя услышала, как он дернул ручку входной двери, но та была заперта.