— Естественно, — пожал плечами Селезнев.

— Мои кулинарные способности дальше яичницы и заварки «бомж-пакета» с лапшой быстрого приготовления не идут, — захихикала Косарь, — при виде утюга у меня начинаются судороги, а на стиральный порошок давно аллергия. Одним словом, если я буду заниматься хозяйством, меня вытолкают взашей через день. А Лампа у нас — гений домашнего очага.

— Ага, — ехидно протянула я, — всегда удачно подавляю судороги при виде утюга. Кстати, ты не пыталась приготовить борщ? Это простое дело, могу научить.

— Нет, спасибо, — живо отказалась Нина. — К тому же надо жить у них в доме, а куда я своих пацанов дену? Кто их из садика заберет? Дед Мороз?

— Значит, договорились! — потер руки Селезнев. — Завтра к полудню приезжайте в агентство, я вас доставлю к Исидору, познакомлю с ним, и начинайте работу. Двенадцатого у Павла день рождения, тогда всех и увидите.

И вот я стою в нашем офисе, держа в руках небольшой саквояж. С минуты на минуту должен подъехать Григорий, чтобы отвезти меня к месту службы.

— Помни, никто не должен знать, кто ты на самом деле, — поучала меня Нина. — Ни у одного человека, включая самого Брыкина, не должно зародиться подозрений.

— Знаю, — ответила я.

— Очень неразумно внедряться в семью под своей фамилией.

— Может быть, и так, — согласилась я.

— Насторожишь кого-нибудь! Имя Евлампия слишком необычное.

Я решила не спорить с Косарь.

— Поэтому держи документ, — довольно улыбнулась Нина. — Оцени мою ментовскую предусмотрительность и оперативность — за пару часов ксиву раздобыла. Кстати, она подлинная, никакой джинсы. Любуйся!

Я открыла темно-бордовую обложку и увидела собственное фото.

— Ну и ну! — непроизвольно воскликнула я.

— Супер, да? — напыжилась Нина. — Есть, есть еще у меня контакты в нужных местечках! Есть еще порох в пороховницах! Выучи свои имя, отчество, фамилию и место прописки. Хотя, думаю, никто тебе там допроса с пристрастием устраивать не станет.

Мои глаза переместились чуть выше. Обезьянкина Альбина Спиридоновна, год рождения — 1946. Меня будто кипятком окатили.

— Нина!

— Чего? — продолжала довольно улыбаться Косарь.

— Я намного моложе! Неужели выгляжу на шестьдесят?

Подруга скрестила руки на груди.

— Если честно, в последнее время ты не очень хорошо выглядишь — бледная, синяки под глазами в пол-лица.

— Я не похожа на пенсионерку!

Нина опомнилась:

— Конечно, нет.

— Тогда почему паспорт на даму преклонного возраста? — обозлилась я.

— Я торопилась ксиву найти, схватила первую попавшуюся, — застрекотала Косарь. — Не обижайся, зато корочка подлинная. А на год рождения никто не посмотрит!

— Вдруг математик придирчив? Его внимание, скорее всего, и зацепится за цифры!

Косарь стала раздражаться.

— О господи! Если он удивится, скажешь: ботокс и фитнес творят чудеса, я сделала подтяжку, вколола себе стволовые клетки и вообще проповедую раздельное питание, никогда не употребляю селедку вместе с кефиром, отсюда и молодость.

Но я не успокаивалась:

— Фамилия восхитительная. Всю жизнь мечтала быть Обезьянкиной!

— Так ведь это не навсегда.

— Но… — попыталась я продолжить спор и тут же замолчала, потому что в офис вошел Григорий.