— Буду после двенадцати, — сказал я и повесил трубку.
М-да, с транспортом нужно решать. Если дела пойдут, заманаюсь на троллейбусе ездить. Купить машину? Денег нет, прав — тоже. В той жизни я сел за руль после сорока лет. Денег не хватало, да и нужды в машине не имелось — в Минске хорошо развит общественный транспорт. Но потом сошлись с Инной, а у нее оказалась дача, унаследованная от родителей. Десять остановок на электричке и еще четыре километра пешком… После первого сезона я поскреб в затылке и записался на курсы водителей. Получив права, купил машину — «жигули», «шестерку». Обошлась в полторы тысячи долларов — больше на тот момент не имелось. Перед продажей машину нафуфлили, чтобы сбыть лоху, вроде меня. «Шестерка» больше ремонтировалась, чем ездила, но все равно стало лучше, чем электричкой добираться. Через год я это угребище продал, и купил «опель». В этот раз деньги были: повезло с одной халтуркой…
С такси здесь засада — машин мало как в парках, так и в частной собственности. Купить автомобиль для советского человека — счастье, второе по значимости событие после квартиры. Над своими авто трясутся. В той жизни я снимал комнату у рабочей семьи. Они долго ждали своей очереди на «москвич». Наконец свершилось, и хозяин под вечер пригнал «четыреста двенадцатый». Ночевать остался в машине: вдруг кто-то нехороший угонит его «ласточку» или, упаси Боже, открутит и утащит колеса? Новые-то не достать. Назавтра хозяин попросил меня помочь поставить гараж — стальной, сборный. С местом он договорился — за забором гаражного кооператива, где стояли такие же бидоны. Мы крутили гайки до ночи — хозяину помогали еще двое знакомых. Справились, обладатель «москвича» был счастлив.
Конкуренции за пассажиров здесь нет, таксисты и «бомбилы» ведут себя нагло. Это не в моем времени: хочешь «убер», хочешь «яндекс» или чисто белорусский: «семь, семь, восемь, восемь, мы вас за бухлом подбросим!»[9] Ладно, подумаем. Я вернулся в зал, собрал и сунул в ящик дивана постель, затем не спеша и с чувством проделал армейский комплекс утренней зарядки — научили на офицерских сборах. Молодое, сильное тело легко приседало, наклонялось, отжималось от пола. Шик, блеск, красота! Только ради этого стоило возвращаться. В той жизни к пятидесяти у меня отросло брюхо, достать в наклоне кончиками пальцев пол стало невозможно. Здесь же — запросто, да еще ладошками.
Я сходил в ванную, принял душ и побрился обнаруженной за зеркальными дверцами шкафчика «Микмой»[10]. На кухне позавтракал творогом с ломтем батона, запив их грузинским чаем, в очередной раз мысленно обматерив производителя. Чтоб вы так жили, генецвале! От вашего веника блевать хочется.
На столе лежала записка, оставленная женой: «Мурашка, ты гад! Алкоголик!» Я хмыкнул и бросил бумажку в мусорное ведро. Вот скажите, почему заурядная девочка из деревни считает себя принцессой? Внешние данные никакие, поскольку не следит за собой. Расплылась, как тесто в квашне. Сколько раз просил делать утреннюю зарядку, или бегать по утрам. Лыжи ей с ботинками купил, перекладину к стене прикрутил — позвоночник растягивать, с ее спиной лучше не придумать. И что? Перекладина собирает пыль, лыжи пришлось продать за ненадобностью. Зато гонору как у английской королевы. С той понятно, а ты кто? Образование — торговое ПТУ, учиться дальше не желает. Телевизор, посиделки с соседками, шмотье — вот и все интересы. Во время бракоразводного процесса Галя поразит судью, отвечая на вопрос, есть ли у нее претензии к супругу. Знаете, что ответила? «Он книг много читает». Судья чуть со стула не упала…