— Кому поручить доклад? — спросил помощник.
— Ничипоруку, — ответил Балобанов, внутренне усмехнувшись. Секретарь ЦК учился с Куковякиным на одном курсе в Высшей партийной школе. Вот пусть и расхлебывает за дружка.
В назначенное время члены бюро ЦК и приглашенные расселись в зале заседаний. Балобанов вышел к ним, занял место во главе стола и окинул собравшихся цепким взглядом аппаратчика. Так… Члены бюро спокойны и настроены деловито. Ничипорук нервничает — чувствует, что ничем хорошим для него заседание не кончится. Не в своей тарелке и министр МВД — отирает пот со лба. Правильно: его люди накосячили. А вот министр здравоохранения держится уверенно, даже сел рядом с Терещенко. Значит, будет защищать.
— Начнем работу, товарищи! — сказал Балобанов. — Я созвал внеплановое бюро ЦК, чтобы обсудить чрезвычайное событие в Минской областной клинике. Как вы знаете, там произошли волнения, вызванные попыткой сотрудников милиции арестовать практикующего там целителя. За него вступился персонал и родители больных детей, вследствие чего сотрудникам милиции пришлось ретироваться. Если б этим все и завершилось, причины собирать вас не было. Однако действия сотрудников органов внутренних дел привели к волнениям как в самой клинике, так и в других больницах. Более того, перекинулось на предприятия столицы. Мне докладывают о создании кое-где забастовочных комитетов. Ситуацию вовсю раздувают иностранные «голоса». Представляете, чем это грозит? ЦК КПСС взял вопрос на контроль. Мне звонил Михаил Сергеевич, интересовался обстановкой, предлагал помощь. Я заверил генерального секретаря, что справимся своими силами. Надеюсь, так и будет. Слово для доклада предоставляется секретарю ЦК Ничипоруку. Прошу, Николай Степанович!
Слушая доклад, Балобанов внутренне морщился. Их всех тактик поведения, Ничипорук выбрал самую негодную — нападение. Ему бы покаяться, признать вину дружка, попросив товарищей не наказывать того строго. Вместо этого секретарь обрушился на главного врача клиники и целителя. Причем, так грязно, что даже члены бюро морщатся. Нет, не умен. И как Балобанов это просмотрел?
— Вы закончили? — спросил первый секретарь, когда Ничипорук смолк. — Присаживайтесь, Николай Степанович. Теперь послушаем Терещенко. Что скажете, Семен Яковлевич, в ответ на обвинения в ваш адрес?
— Если кратко: ложь и клевета! — заявил вставший главный врач.
— Попрошу! — взвился Ничипорук.
— Сядьте! — рявкнул Балобанов. — Вам не мешали высказаться, не препятствуйте другим.