– Ну, давай поговорим. – Жидков отчего-то насупился, потемнел челом и весь сжался в своем кресле, словно боялся пропустить удар в живот.

– Не городи чепухи, – укорила невидимая Анжелика и передразнила: – «Давай поговорим»! Нет, родной, нам нужно увидеться. И немедленно. Я везу детей кататься на каруселях, так что ты можешь подъехать.

– Когда?

– Без промедления, Антон. Встречаемся через час у входа. Где всегда, ты понял?

– А что случилось-то? К чему такая срочность?

– Ты что, дурак или прикидываешься? Убили моего отца, а ты делаешь вид, что все идет, как надо. – Жидков раскрыл рот, откуда рвались возражения, но его собеседница добавила: – Кроме того, малыш хочет тебя видеть. И не спорь.

Комнату наполнили короткие гудки, и Лариса аккуратно положила трубку на место. Свою Жидков продолжал сжимать в руке, глядя на нее с таким неудовольствием, будто бы это она только что выдвигала ему непомерные требования.

– Я что-то ничего не поняла, – призналась Лариса. – У кого только что убили отца? Это еще один отец или тот же самый? Кто это такая?

– Моя двоюродная сестра, – мрачно ответил ее подопечный, расставшись наконец с ненавистной трубкой. – И отец тот же самый.

– Выходит, у Макара Миколина двое детей? Пасынок Альберт и родная дочь Анжелика? Она ведь родная дочь?

– Родная. Мы видимся очень редко, потому что кузина имеет привычку колесить по всему миру и редко заезжает в Москву.

– Она богата?

– Она красива. Всякий раз находится какой-нибудь миллионер, готовый исполнять ее прихоти.

– А дети?

Жидков засопел и схватил с журнального столика пачку сигарет. Долго возился с зажигалкой, наконец сделал первую затяжку и неохотно сообщил:

– У нее сын двенадцати лет, Артем. Он живет в квартире Анжеликиной родственницы по второму мужу здесь, в Москве. И у него, конечно, есть няня. Или воспитательница, уж не знаю, как правильнее сказать. О, сообразил, гувернантка! Анжелика сына фактически бросила. Наезжает иногда, так… отметиться.

– Но речь шла не об одном ребенке, – напомнила Лариса, глядя на Жидкова с подозрением.

– Второй ребенок младше, – туманно пояснил тот. – Ему только пять. Зовут Ваня.

– А он чей? – спросила Лариса осторожно.

– Трудно объяснить – чей. – Жидков затянулся так глубоко, точно решил измерить объем собственных легких. – Мой отец некоторое время назад ушел от моей матери и женился на другой женщине. У той женщины был маленький ребенок. А потом эта женщина заболела и умерла, и ребенок остался с моим отцом.

– Ах, вон оно что!

– Ну да. Но отец тоже умер…

Лариса все еще не могла понять, что же так сильно напрягает Жидкова и отчего он мнется. Наконец тот добрался до сути дела:

– Когда отец умер, я стал опекуном.

– Этого самого ребенка? – с недоверием спросила Лариса.

– Да.

Жидков – опекун? Ловелас, повеса и мелкий аферист? Кто же ему доверил воспитание малыша?

– Моя мать решила, что мы будем выглядеть… не комильфо, если отдадим Ваню в детский дом.

– И теперь он живет с ребенком Анжелики и с его няней в квартире Анжеликиной родственницы по второму мужу? – уточнила Лариса. – То есть, говоря иными словами, всеми брошенный?