— Капитан, ты что ранен? — Озабоченно наклонился над ним.

— Да нет…, — капитан болезненно сморщился и ещё плотнее прижал ладонь к груди и кивнул на рядом лежащего убитого немца, — уже в конце, как саданул меня, сууука, автоматом в грудь, так я и свалился… Но кто его завалил — не знаю…

— Сможешь подняться?

— Да…, сейчас, только дай мне минутку…

Прошла минута и люди немного ожили, послышались неестественно громкие и возбуждённые голоса. Уцелевшие стали оказывать помощь раненым, а убитых оттаскивать на обочину. А из-за первой машины вынырнул Петька с немецкой фляжкой в руке. Увидев его, я рассмеялся и было отчего. Левое ухо, от сильного удара здорово опухло и нелепо выделялась на голове, а под глазом наливался хорошей желтизной приличный синяк.

— Петька, ну и видок у тебя, уссышисься со смеху…

Солдат жизнерадостно рассмеялся, мимолётно пощупав оттопыренное ухо, и протянул мне фляжку:

— Глотните, товарищ майор, я там, в мотоциклах пошарился…

Сделав несколько крупных глотков и продыхнувшись от крепкого алкоголя, я отдал обратно фляжку:

— Иди, комбату дай… ему сейчас необходимо…

Полусогнутый и продолжавший держать руку на груди, комбат уже собрал вокруг себя уцелевших сержантов и принимал от них доклады, а хорошо глотнув из фляжки, через две минуты огорошил меня.

— Товарищ майор, у меня убито 17 человек, 15 раненых. Они уже небоеспособны. Их в госпиталь надо. Убит один командир взвода и три командира расчёта…

— Ёб… твою …, ни хера себе… Слушай, а у стрелков? Чего-то я взводного не вижу…

— Убит лейтенант. У них семь человек убито и трое раненых, но зато все сержанты целые.

Я только головой замотал:

— А мы сколько немцев убили?

— Сейчас посчитают…

Через две минуты доложили — двадцать семь убитых немцев и живой офицер, но без сознания. Это немного успокоило: всё-таки убитых у них на чуть-чуть больше. Приободрился и оттого, что несмотря на стрельбу и столкновение машин, они оказались целыми. А за две эти минуты сформировалось и решение дальнейших действий.

— Петька, сержантов со стрелкового взвода сюда, ты комбат своего взводника и старшину сюда.

А когда все собрались, стал ставить задачи:

— Комбат, всех стрелков забираешь к себе в расчёты: заряжающими, подносчиками… Короче орудийными номерами. Вместо убитых командиров расчётов ставишь наводчиков, а на место наводчиков сам определишь. Надеюсь, взаимозаменяемость у тебя отработана. Все сержанты из стрелкового взвода переходят в моё распоряжение. Старшину оставляешь здесь.

— Старшина, — сверхсрочник в возрасте, хозяйственного вида и оттого располагающий к себе, сделал полшага вперёд, — берёшь одну машину. Как только мы отсюда уезжаем, ты в течение пятнадцати минут всех раненых и убитых утаскиваешь на обочину. Естественно: раненых отдельно, убитых отдельно. И собираешь всё немецкое оружие, боеприпасы и летишь к нам. Да, оставишь с ранеными санинструктора. Потом их отвезёшь на переправу и сдашь медикам. Комбат на все перетрубации тебе пять минут и вперёд. Если это разведка, то у нас есть ещё минимум минут двадцать… Сержанты передать людей капитану и ко мне.