С мальчиком у нас сложились теплые, доверительные отношения почти с самого начала, поэтому я сильно озадачилась, когда он вдруг начал меня избегать два месяца назад. Даже на уроках рисования был рассеянным и немногословным. От попыток погладить его по волосам отстранялся, от вопросов увиливал, еще и взгляд отводил, не желая смотреть мне в лицо. Длилось это все около недели, прежде чем мои нервы не выдержали, и, отловив ребенка на крыльце, я заявила, что беременных расстраивать нельзя, а потому ему все-таки придется сесть и поговорить со мной начистоту.

Слава всевышнему, довод сработал! Проблема оказалась в малыше, которого я носила под сердцем. Перед началом странного поведения Ярослава мы с Арсом сообщили детям радостную новость. Не то, что я беременна, – это все знали с самого начала (спасибо длинному языку Ги). А вот пол ребенка получилось выяснить лишь недавно – малыш упорно прятался, не позволяя обнаружить это на УЗИ. А получить ответ с помощью гадания на моей крови, которое пыталась навязать мне свекровь, отказывалась уже я.

Узнав, что у нас с Арсением будет сын, Ярослав, как выяснилось, накрутил лишнего. Мы сидели с ним на ступенях широкого крыльца, разговаривали и любовались теплым осенним деньком. Лем знал, что ранняя осень – мое любимое время года, и потому даже зимой в нашем райском уголке был сентябрь. Поначалу приходилось тянуть признание «клещами», но постепенно сын разговорился и вывалил на меня все свои детские страхи. Мой уверенный в себе мальчик, отрастивший настоящую драконью броню, ловко прятал за ней свои сомнения. Глупые, нелепые и совершенно пустые, что я и попыталась донести до молодого дракона.

Ярик боялся, что папа, когда у нас родится сын, перестанет любить его, потому что я – единственная Арсения, которую он обожает, а значит, и наш совместный малыш будет самым любимым ребенком в семье. Мальчиком! Зачем отцу старший сын, когда на свет скоро появится младший? Не знаю, кто вбил в голову Ярослава весь этот бред, но мне пришлось сильно постараться, чтобы его разубедить. Причем действовала по его же схеме, подбирая достойные аргументы, которые ребенок обдумывал, взвешивал и наконец принимал.

Я говорила ему, что родители любят всех своих детей, пусть младшим зачастую и уделяется внимания больше, потому что они маленькие и беспомощные. Но это вовсе не означает, что старших сыновей и дочерей родители ценят меньше. Я рассказывала Ярику о своих чувствах к нему и к Злате, о том, как гордится ими обоими отец, как скучает по ним отчим и как души в них не чают дедушка с бабушкой.

А еще я попыталась убедить его, что он скоро станет не только старшим братом для малыша, но и примером для подражания. Защитником, наставником, опекуном и лучшим другом! Мальчики тянутся к мальчикам – боюсь, не пройдет и пары-тройки лет, как у Ярослава появится «хвостик». Конечно, была вероятность, что малыш больше привяжется к Злате, но материнская интуиция подсказывала – Яруше не отвертеться. Хотя… он и не станет. Не в его характере.

Когда в конце разговора мы сидели с сыном обнявшись, придумывали имя малышу и с улыбкой наблюдали, как он реагирует на то или иное предложение, я шепнула мальчику, что сама в детстве мечтала о старшем брате и что нам всем, включая Тоню и Айвара, дико повезло с таким сыном. Судя по довольному выражению на его хитрой мордашке, сомнения ребенка оставили, а на душе его, как над нашими головами, засияло яркое солнышко.