Они скорее почувствовали, чем услышали, взрыв. Самолет врезался в гору и вспыхнул ослепительным фейерверком. Слишком близко, не более чем в десяти километрах. Они рассчитывали оказаться гораздо дальше.

Закопав парашюты, парашютисты двинулись в путь, с объемными рюкзаками вполне похожие на туристов, совершающих увлекательную пешую прогулку по живописным местам Баварии.

Родственником Большого Человека Турецкий стал неожиданно для всех и в первую очередь для себя. Лет десять, тем более пятнадцать назад подобный факт раз и навсегда перевернул бы его жизнь — не каждый у нас женат на троюродной сестре премьер-министра. Времена, однако, изменились, и о том, что «двоюродный кузен» Ирины Генриховны Турецкой стал настоящим премьером России, ее муж узнал по телевизору.

Он (Турецкий) так и подумал тогда: «Надо же, настоящий премьер. Большой Человек».

Его шурин Фроловский был похож на свежесозревшего вундеркинда, только привыкшего работать, много думать и читать, а вовсе не руководить: типаж до сих пор не вяжущийся в российском сознании с образом крупного чиновника. Был бы еще просто интеллигентный или просто молодой, а тут все сразу.

Турецкий давно уже не думал о Фроловском-премьере, первый шок прошел у него столь же бесследно, как и у широких масс населения. Раньше они встречались всего несколько раз мельком, и с первых же минут знакомства родственник был идентифицирован как антипод. Не употреблял ничего крепче кефира, не сквернословил, источал разнообразные добродетели. От общения с ним у Турецкого возникало ощущение, будто он объелся пряников. Тошнило, короче говоря.

Но сегодня это все-таки должно было случиться. При полном параде Турецкий стоял возле своего дома на Фрунзенской набережной, разрываясь между желанием спрятаться в тень и опасением окончательно утратить презентабельный вид.

Очевидно, на дворе имел место рецидив лета, именуемый бабьим, и солнце палило нещадно, а единственное тенистое местечко, как назло, соседствовало с лужей на проезжей части. Его уже слегка окатили, после чего Ирина Генриховна надулась, оттолкнула руку супруга и отодвинулась на шаг.

Служебная машина опаздывала.

Чтобы притупить раздражение, Турецкий принялся мечтать, как выльет, якобы совершенно случайно, бутылку коньяку премьеру на брюки. Только бы у него были светлые брюки… Вообще-то… бутылки многовато. Хватит с него и двухсот грамм, даже ста пятидесяти, только бы на светлые брюки…

Строго говоря, виновником торжества являлся не Фроловский. Это их с Ириной бабушка Элеонора Львовна неожиданно нагрянула из Риги, где безвылазно просидела много лет, с тех пор как ее отправили на заслуженный отдых. Старушка была отставной актрисой и, мягко говоря, с приветом. На днях ей стукнуло 84, она заявила, что может не дожить до более круглой даты и хочет повидать дорогих родственников немедленно, только — Боже упаси! — не всех одновременно. Боже упаси!

В юбилейную программу входила пьянка с молодежью на правительственной даче. Молодежь — это Турецкие без дочери и Фроловские. Остальные не удостоились чести попасть в указанную возрастную категорию, старушенция была непреклонна.