– Когда все закончится, император тебя не пощадит. Ты понимаешь это?

– Плевать на императора, – отмахнулся Калокир, что вообще-то хорошо говорил на славянском – Его дни сочтены, даже если выживет – свергнут, и только от тех, кто сейчас уцелеет, будет зависеть, кто станет следующим правителем империи. И выбирать станут из числа тех, кто сохранит больше войск. Так что вполне возможно князь, что ты сейчас говоришь с будущим императором.

На это Святослав искренне засмеялся. Его поддержали присутствующие на встрече дружинники и воины.

– От скромности ты не умрешь!

– Мы могли бы договориться князь. Если ты мне поможешь, то…

– Проваливай! – перестал смеяться Русов. – Тебе нечего мне предложить. Все что захочу я могу взять сам. Я даю тебе слово, что никто тебя не тронет. Выметайся из города!

Эпизод с Калокиром словно послужил тем камнем, что спровоцировал лавину.

Люди с самого начала находились на грани волевой стойкости, волю к сопротивлению подточило то, обстоятельство, что варвары с помощью сверхъестественной силы легко ворвались в город и ведут успешное наступление то и дела применяя против людей свою мощь, против которой все было бессильно.

А тут еще смерть патриарха Полиевкта от сердечного удара. Не выдержал старик такого кошмара и отдал богу душу. А поскольку он был очень популярен в народе, ибо как бы выступал защитником перед императором Фокой, а потом и Цимисхия, что так же принялся обдирать людей, собирая средства для войны с варварами, его смерть стала своеобразным мистическим знаком, что все кончено. Бог окончательно отвернулся от них в наказание за грехи.

Пошла буквально волна сдач в плен стратигов со своими фемными отрядами в обмен на слово князя, что по окончании войны их отпустят на свободу без выкупа. Русов легко пошел на такие условия. Ему в общем не требовалось уничтожение всей византийской армии. Кто тогда станет оборонять южные границы империи от арабов? Точно не он. Пусть сами этим занимаются, потому как отдавать территорию империи арабам Русову тоже не улыбалось. Так что остальная часть города была взята практически без боя.

Император с некоторым количеством высшей знати попытался ночью прорваться из города, выскочив из гавани Юлиана на десятке малых, но скоростных усиако навстречу приближающемуся из Эгейского моря флоту в составе пяти десятков кораблей, что контролировали обстановку у Италии и Сицилии. Даже удивительно, что так хорошо синхронизировали свои действия… Но в ходе завязавшегося ожесточенного боя, половина флота была сожжена, вместе с кораблем на котором пытался сбежать Иоанн Цимисхий, а остальные вынуждены были сдаться.

Вместе с императором погибли сыновья Романа Второго, коих он зачем-то прихватил с собой. Видимо, чтобы лишить своих политических противников удобных «знамен» для перехвата власти, а при случае воспользоваться ими самому. Так же погиб первый министр Василий Лекапен.