– Может, – согласилась она. – Но страсти, выяснения-разборки – это не моя история, ты же знаешь.
– А вот про это ты никому не говори, а то турнут с работы, – весело посоветовал Галантов. – Миром правят страсти. Все мировое искусство основано на страсти. И суть твоей профессии – это не поиск свежих новостей, это эмоции, накал чувств: они костяк, основа, так сказать. Задача любого репортера – розыск и достойная подача страстей. А если их нет, значит, вложи в эту новость свою страсть, упакуй в страсть и преподнеси со страстью. Это то, чего хотят люди, чего они жаждут и потребляют. Вечную формулу управления народом никто не отменял с римских времен: «хлеба и зрелищ» – накорми и развлеки. А страсти – это механизм подачи развлечения, способ направлять людей, это всегда надрыв чувств, любовь-ненависть, когда-то я все это тебе подробно объяснял. А что касается тебя, Ася, то ты просто еще не испытала сильных, глубоких, по-настоящему сжигающих чувств, поэтому и берешься рассуждать о драмах так пренебрежительно. – И неожиданно спросил: – Ты почему решила именно сейчас разводиться?
– Ты прекрасно сам все знаешь и понимаешь. – Она как-то в один момент устала от этого разговора. – У нас нет уже давно никакой совместной жизни, и сексуальной тоже, еще до того, как ты ушел с телевидения. Я понимаю, что ты ничего не делаешь просто так, и уверена, что твоя отставка – это некий шаг в какой-то большой игре. Это же твоя жизнь, твоя стихия, ты это обожаешь: интриги, планы, стратегия, игры с людьми и обстоятельствами. Я не спрашиваю, что у тебя за проект такой, и не стараюсь домысливать, но последние несколько лет ты слишком погрузился в эти свои игры и в эту насыщенную рокировками и интригами жизнь. Я понимаю, что этот упрек из моих уст звучит несколько лицемерно, поскольку меня дома практически не бывает, но когда я бываю, я с тобой. А ты не со мной, – она пристально посмотрела ему в глаза и повторила: – Не со мной. И все эти твои доставалова меня, провокации на разборки, капризы в стиле анфан террибль, все это только оттого, что тебе нестерпимо ждать развязки закрученной вами интриги, и от скуки и затянувшегося ожидания ты развлекаешься как можешь, то есть достаешь меня. Но ты стал слишком переигрывать и слишком давить. И мы перестали быть мужем и женой не только в сексе, а как-то незаметно и в жизни. И я бы хотела, чтобы мы разошлись до того, как перестанем быть еще и друзьями. Я все же очень тебя ценю.
– Нет, Аська, тут что-то другое, – выслушав ее отповедь, сказал Семен, присматриваясь к ней. – Тебе же все это время все мои экзерсисы были по барабану, как ты любишь говорить, тульскому. Ты даже не терпела мои скандалы, ты пропускала все выпады и мое нытье мимо, находя в этом повод для легкой иронии и не более. И не высказывала желание расстаться, потому что нам всегда было интересно вместе. До последнего времени. Так что случилось? – спросил он.
– Ничего, – пожала плечами Ася.
– Нет, девочка, – Семен внимательно всмотрелся в выражение ее лица и вдруг протянул руку и погладил по голове каким-то совершенно отеческим жестом, грустно улыбнувшись, и озвучил свою догадку: – Ты влюбилась. Вот в чем дело.