– Забудешь такое, – вздохнула Ася. – Руки помнят. Ну, а если не будет препаратов?

– Тогда делай что можешь и жди помощи. А вернее всего начинай молиться, говорят, помогает, – разозлилась Инга, помолчала и добавила устало: – Но напрасной надежды не питай, Аська, сама все понимаешь. И держись там.

– Держусь, – шепнула Ася уже замолчавшей трубке.

Посмотрела невидящим взглядом в окно, вздохнула, повернулась… и натолкнулась на острый, изучающий взгляд Веры Павловны, стоявшей у нее за спиной.

– Что, нет надежды? – спросила та строгим тоном, и в этот момент она неожиданно показалась Асе собранной и сильной женщиной, лишь ненадолго растерявшейся от беды.

– Надежды нет, когда человек уже умер, Вера Павловна, – устало ответила Ася. – А ваш Василий Степанович еще жив. Так что поборемся.

– А ты борись, девочка, борись! – с нажимом строго сказала женщина. – Не сдавайся, и мы все бороться будем и поможем тебе. Ты только вытащи его, Христом Богом тебя прошу.

– Ну, что там с телефоном аптекарши? – на тяжком вдохе спросила Ася.

Кто-то сегодня на небесах определенно был за Асю и помогал ей, или расстарался из всех своих последних сил ангел-хранитель Василия Степановича…

Ангелина Викторовна оказалась женщиной сердечной, отзывчивой и, что самое главное, запасливой. Да и без счастливой случайности не обошлось, если так можно назвать чужую беду. У мамы аптекарши на днях случилось обострение хронического бронхита, и Ангелина Викторовна начала ей колоть курс антибиотиков нового поколения, рекомендуемых к применению для лечения именно легочных заболеваний благодаря некоторым компонентам, входящим в состав их формулы.

Узнав из сбивчивого, несколько истеричного рассказа Веры Павловны о тяжелой ситуации, в которой оказался сосед, Ангелина Викторовна сразу же согласилась поделиться ампулами нового препарата и шприцами к ним, да и система для капельницы у нее нашлась и еще кое-что из противовоспалительных средств.

Миша сгонял к дому соседки, преодолев почти непролазные сугробы на «Ниве», которую, как объяснила Асе Вера Павловна, они использовали для хозяйственных нужд и разъездов, наотрез отказавшись садиться за руль хозяйского джипа, так и стоявшего посреди двора.

Протираниями, компрессами и влитым в него жаропонижающим температуру у Василия Степановича удалось немного сбить, почти на один градус – до сорока целых и семи десятых, и Ася, испытав робкую надежду после разговора с соседкой-аптекаршей, распорядилась перенести больного на кровать в его спальной комнате.

А тут и Миша подоспел, аккурат когда они закончили «эвакуацию» хозяина. Ну и снова завертелось – Василия Степановича продолжали обкладывать холодными компрессами, даже когда Ася, с тщательной предосторожностью, но аккуратно и точно поставила ему капельницу. Но тут, как водится по законам полного попадалова – «не понос, так золотуха» – случилась иная напасть: появились симптомы обезвоживания организма, и Ася с ужасом выяснила у Веры Павловны, что сегодня больной вообще ничего не ел и не пил.

– С утра отказался, говорит, ничего в горло не лезет, Вер Пална. Я ему, ну хоть чайку горяченького попей, а он только отмахнулся и уехал.