Фиона обвила член пальцами, и Джонатон, застонав, обнял ее, после чего они оба повалились на кровать. Их руки и ноги переплелись, и языки, казалось, одновременно были везде. Фионе хотелось попробовать его на вкус, почувствовать жар его плоти, прижатой к ней. И в свою очередь, ей были необходимы его прикосновения, его попытки ощутить ее на вкус и наконец овладеть ею.

Джонатон провел ладонью по внутренней стороне ее бедра вплоть до промежности, потом Фиона ощутила прикосновение его пальцев к своей плоти, почувствовала собственную влажность и испытала удовольствие, которого никогда раньше не испытывала. Джонатон ласкал ее медленно, нежно и все время целовал ей плечи, шею, груди.

Внезапно их тела соприкоснулись, и Фиона, толкнувшись вперед навстречу ему, тут же позабыла обо всем на свете, потерявшись в сладостных ощущениях, которые омывали ее тело, проникали в самую глубину. Ей хотелось чего-то большего, но она не знала, чего именно.

Его пальцы двигались в ней со все убыстряющимся ритмом, и, кажется, в ее жизни уже не было ничего, кроме этой божественной сладости, которую рождала его ласка.

Вдруг Фиона почувствовала странное напряжение во всем теле, и ей показалось, что она сейчас разлетится на тысячу осколков.

Джонатон, видимо, тоже что-то почувствовал и остановился, тогда она ухватилась за него и застонала. Этот стон показался ей незнакомым и странным, словно он исходил не из ее груди.

Приподнявшись, Джонатон встал на колени между ее ног, и Фиона затаила дыхание, когда он медленно вошел в нее. Это не было столь же сладостно, как его ласка, но и неприятным этот процесс назвать было нельзя, тем более что Джонатон выжидал, давая ей возможность привыкнуть к этому ощущению.

Затем он толкнул член вперед, и Фиона, почувствовав легкий укол, издала еле слышный стон.

– Дорогая, с тобой все в порядке? – заботливо спросил Джонатон.

– Да, все идет отлично, – бодро ответила она, хотя боль все еще не прошла. – Продолжай, прошу тебя.

Джонатон вошел в нее еще глубже, и теперь ее плоть пульсировала вокруг его члена. Он пребывал внутри довольно долго, затем медленно покинул лоно и снова скользнул в глубину.

Это движение показалось Фионе довольно приятным, она обвила ногами его талию. Ритм движений Джонатона постепенно убыстрялся, толчки делались энергичнее; одновременно испытываемые Фионой ощущения становились все сладостнее и острее, пронизывая все ее тело…

Постепенно пружина, пульсировавшая внутри ее, сжалась, и тут Джонатон, содрогнувшись, сделал несколько сильных толчков.

Без всякого предупреждения ее тело словно взорвалось. Фиона изо всей силы выгнулась вперед, и тут же волны сладострастного томления сотрясли все ее тело.

Когда возбуждение спало, Джонатон приподнялся и помог Фионе лечь на бок рядом с ним; они все еще не разжали объятий, их тела представляли собой единое целое. Фиона слышала, как стучит его сердце, и в этом было нечто даже более интимное, чем совокупление.

Их взгляды встретились, и Джонатон поцеловал ее.

– Хочешь знать, о чем я думаю?

Фиона блаженно улыбнулась:

– Мне кажется, я и так это чувствую.