В этот раз погружение в сон произошло для меня совершенно беспроблемно, и к ощущениям во время выхода из него я была гораздо лучше подготовлена. Поэтому создалось впечатление: вот только что я улыбнулась последний раз Рожеру и закрыла глаза, соскальзывая в невесомое состояние, и буквально уже в следующую минуту снова стала слышать его голос, говорящий о том, что он жутко по мне скучал. В голове с трудом укладывалось, что между первым и вторым прошло шесть месяцев. Как ни странно, «особых» встречающих ни у кого из моей десятки не обнаружилось. Или их не было вовсе, или они еще не пришли, учитывая, что Рожер унес меня из отсека гибернации, едва док Питерс тщательно просканировал с ног до головы и дал отмашку, что пробуждение уже почти полностью завершено и никаких сюрпризов не ожидается. А чуть позже я смогла оценить преимущества возможности никак не сдерживать себя, когда в теле бурлят разгоняющие все функции стимуляторы. Оказалось, это дико приятно просто отпустить себя, потакая одному из основных инстинктов, заодно убеждаясь, что моего возвращения в активное состояние Рожер ждал с нетерпением.

— Смотрю, процедура твоего пробуждения была весьма насыщенной! — хохотнул Олег Тишин, уставившись на мою шею, когда я пришла на следующий день в лабораторию принимать у него вахту.

Я не смотрелась в зеркало перед выходом, но припомнив, какие следы остались на внутренней стороне моих бедер и груди, могла представить, как выгляжу. Капитан вел себя в постели так, словно хотел поглотить меня, а я была не в том настроении, что бы настаивать на большей мягкости. Χотя сейчас уже ощущала нечто вроде похмелья, немного смущенная тем, что мы толком-то и поговорить не удосужились, а только будто стремились затрахать друг друга до бесчувствия. Было в этом что-то слишком уж животное.

— Были случаи загрязнений? Вспышки? Есть что-то, на что мне следует обратить особое внимание? — спросила сменщика, ответив на его замечание только сдержанной улыбкой и усаживаясь в кресло, чтобы изучить наш лабораторный журнал.

— Нет, Софи, слава космосу, ничего! — Олег явно был доволен. — Ни вспышек, ни малейших следов загрязнений. Прямо даже скучно. Начинаю думать, что наше с тобой бодрствование во время полета — такая же чистой воды формальность, как и было у лингвистов.

— В смысле — было? — непонимающе обернулась я на коллегу.

— Еще не в курсе? — удивился он. — Ты же вроде как дружила со Штерном?

— Вроде как.

— Не слышала, что у него случился срыв? — Я ошарашенно покачала головой. — О, это было то еще веселье! Сначала он напал на капитана… ну как напал — попытался.

— Почему? — спросила, враз осипнув.

— Да кто же его знает, Софи? — до странности безразлично пожал плечами Тишин. — Орал что-то невразумительное, глаза бешеные. Его почти скрутили, но он вырвался и убежал. Несколько часов по кораблю его ловили совершенно невменяемого, а потом вообще парень попытался с собой покончить. Сбросился с верхней платформы в грузовом отсеке, когда не вышло шлюз открыть и удушить себя без воздуха. Хорошо, быстро доставили его до компенсатора всего поломанного, а после капитан с доком приняли решение погрузить его в стазис и уже не пробуждать до Нью Хоуп.